Неточные совпадения
Даже на тюремном дворе был свежий, живительный воздух полей, принесенный ветром в город. Но в коридоре был удручающий тифозный воздух, пропитанный запахом испражнений, дегтя и гнили, который тотчас же приводил в уныние и грусть всякого вновь приходившего человека. Это испытала на себе, несмотря на привычку
к дурному воздуху, пришедшая со двора надзирательница. Она вдруг, входя в коридор,
почувствовала усталость, и ей захотелось спать.
«Неужели узнала?» с ужасом подумал Нехлюдов,
чувствуя, как кровь приливала ему
к лицу; но Маслова, не выделяя его от других, тотчас же отвернулась и опять с испуганным выражением уставилась на товарища прокурора.
Маслова вздрогнула, как только прокурор обратился
к ней. Она не знала, как и что, но
чувствовала, что он хочет ей зла.
Он был уверен, что его чувство
к Катюше есть только одно из проявлений наполнявшего тогда всё его существо чувства радости жизни, разделяемое этой милой, веселой девочкой. Когда же он уезжал, и Катюша, стоя на крыльце с тетушками, провожала его своими черными, полными слез и немного косившими глазами, он
почувствовал однако, что покидает что-то прекрасное, дорогое, которое никогда уже не повторится. И ему стало очень грустно.
С первого же дня, как он увидал Катюшу, Нехлюдов
почувствовал прежнее чувство
к ней.
Но, увидав Катюшу и вновь
почувствовав то, что он испытывал
к ней тогда, духовный человек поднял голову и стал заявлять свои права.
Член суда с большой бородой и добрыми, вниз оттянутыми глазами, страдавший катаром,
чувствуя себя очень ослабевшим, обратился
к председателю...
И он вдруг понял, что то отвращение, которое он в последнее время
чувствовал к людям, и в особенности нынче, и
к князю, и
к Софье Васильевне, и
к Мисси, и
к Корнею, было отвращение
к самому себе. И удивительное дело: в этом чувстве признания своей подлости было что-то болезненное и вместе радостное и успокоительное.
Удивительное дело: с тех пор как Нехлюдов понял, что дурен и противен он сам себе, с тех пор другие перестали быть противными ему; напротив, он
чувствовал и
к Аграфене Петровне и
к Корнею ласковое и уважительное чувство. Ему хотелось покаяться и перед Корнеем, но вид Корнея был так внушительно-почтителен, что он не решился этого сделать.
— Для того, что она невинна и приговорена
к каторге. Виновник же всего я, — говорил Нехлюдов дрожащим голосом,
чувствуя вместе с тем, что он говорит то, чего не нужно бы говорить.
«Он говорит «пущает», а ты говоришь «двадцатипятирублевый билет», думал между тем Нехлюдов,
чувствуя непреодолимое отвращение
к этому развязному человеку, тоном своим желающему показать, что он с ним, с Нехлюдовым, одного, а с пришедшими клиентами и остальными — другого, чуждого им лагеря.
Бросить ее — он
чувствовал это — теперь он не мог, а между тем не мог себе представить, что выйдет из его отношений
к ней.
— Заезжайте
к мама. Она очень хочет вас видеть, — сказала она и,
чувствуя, что она лжет, и он понимает это, покраснела еще больше.
Нехлюдов
чувствовал, что в этом отказе ее была ненависть
к нему, непрощенная обида, но было что-то и другое — хорошее и важное. Это в совершенно спокойном состоянии подтверждение своего прежнего отказа сразу уничтожило в душе Нехлюдова все его сомнения и вернуло его
к прежнему серьезному, торжественному и умиленному состоянию.
Со времени своего последнего посещения Масленникова, в особенности после своей поездки в деревню, Нехлюдов не то что решил, но всем существом
почувствовал отвращение
к той своей среде, в которой он жил до сих пор,
к той среде, где так старательно скрыты были страдания, несомые миллионами людей для обеспечения удобств и удовольствий малого числа, что люди этой среды не видят, не могут видеть этих страданий и потому жестокости и преступности своей жизни.
Имея в кармане письмо
к Богодуховской, Нехлюдов
чувствовал себя в положении провинившегося человека, замыслы которого были открыты и разрушены.
Сначала, приходя в сношение с арестантами, обращавшимися
к нему за помощью, он тотчас же принимался ходатайствовать за них, стараясь облегчить их участь; но потом явилось так много просителей, что он
почувствовал невозможность помочь каждому из них и невольно был приведен
к четвертому делу, более всех других в последнее время занявшему его.
Нехлюдов слез с пролетки и подошел
к двигавшимся женщинам, желая спросить Маслову о вещах и о том, как она себя
чувствует, но конвойный унтер-офицер, шедший с этой стороны партии, тотчас же заметив подошедшего, подбежал
к нему.
«Милая Наташа, не могу уехать под тяжелым впечатлением вчерашнего разговора с Игнатьем Никифоровичем…» начал он. «Что же дальше? Просить простить за то, чтò я вчера сказал? Но я сказал то, что думал. И он подумает, что я отрекаюсь. И потом это его вмешательство в мои дела… Нет, не могу», и,
почувствовав поднявшуюся опять в нем ненависть
к этому чуждому, самоуверенному, непонимающему его человеку, Нехлюдов положил неконченное письмо в карман и, расплатившись, вышел на улицу и поехал догонять партию.
До отхода пассажирского поезда, с которым ехал Нехлюдов, оставалось два часа. Нехлюдов сначала думал в этот промежуток съездить еще
к сестре, но теперь, после впечатлений этого утра,
почувствовал себя до такой степени взволнованным и разбитым, что, сев на диванчик первого класса, совершенно неожиданно
почувствовал такую сонливость, что повернулся на бок, положил под щеку ладонь и тотчас же заснул.
— Если бы была задана психологическая задача: как сделать так, чтобы люди нашего времени, христиане, гуманные, просто добрые люди, совершали самые ужасные злодейства, не
чувствуя себя виноватыми, то возможно только одно решение: надо, чтобы было то самое, что есть, надо, чтобы эти люди были губернаторами, смотрителями, офицерами, полицейскими, т. е. чтобы, во-первых, были уверены, что есть такое дело, называемое государственной службой, при котором можно обращаться с людьми, как с вещами, без человеческого, братского отношения
к ним, а во-вторых, чтобы люди этой самой государственной службой были связаны так, чтобы ответственность за последствия их поступков с людьми не падала ни на кого отдельно.
Не
чувствуешь любви
к людям, сиди смирно, — думал Нехлюдов, обращаясь
к себе, — занимайся собой, вещами, чем хочешь, но только не людьми.
Товарищи ее, мужчины, знавшие это, если и
чувствовали влечение
к ней, то уж не позволяли себе показывать этого ей и обращались с ней как с товарищем-мужчиной.
Стала она революционеркой, как она рассказывала, потому, что с детства
чувствовала отвращение
к господской жизни, а любила жизнь простых людей, и ее всегда бранили за то, что она в девичьей, в кухне, в конюшне, а не в гостиной.
Разговоров значительных между ними и потом не было, но Маслова
чувствовала, что, когда он говорил при ней, его речь была обращена
к ней, и что он говорил для нее, стараясь выражаться как можно понятнее.
Нехлюдов знал это отношение
к себе Новодворова и,
к огорчению своему,
чувствовал, что, несмотря на то благодушное настроение, в котором он находился во время путешествия, платит ему тою же монетою и никак не может побороть сильнейшей антипатии
к этому человеку.
Нехлюдов оглянулся на англичанина, готовый итти с ним, но англичанин что-то записывал в свою записную книжку. Нехлюдов, не отрывая его, сел на деревянный диванчик, стоявший у стены, и вдруг
почувствовал страшную усталость. Он устал не от бессонной ночи, не от путешествия, не от волнения, а он
чувствовал, что страшно устал от всей жизни. Он прислонился
к спинке дивана, на котором сидел, закрыл глаза и мгновенно заснул тяжелым, мертвым сном.
Неточные совпадения
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь в тех летах, в которых душа наслаждаться хочет всем бытием своим, разум хочет знать, а сердце
чувствовать. Ты входишь теперь в свет, где первый шаг решит часто судьбу целой жизни, где всего чаще первая встреча бывает: умы, развращенные в своих понятиях, сердца, развращенные в своих чувствиях. О мой друг! Умей различить, умей остановиться с теми, которых дружба
к тебе была б надежною порукою за твой разум и сердце.
Правдин. А кого он невзлюбит, тот дурной человек. (
К Софье.) Я и сам имею честь знать вашего дядюшку. А, сверх того, от многих слышал об нем то, что вселило в душу мою истинное
к нему почтение. Что называют в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие его прямодушия. Отроду язык его не говорил да, когда душа его
чувствовала нет.
Стародум(целуя сам ее руки). Она в твоей душе. Благодарю Бога, что в самой тебе нахожу твердое основание твоего счастия. Оно не будет зависеть ни от знатности, ни от богатства. Все это прийти
к тебе может; однако для тебя есть счастье всего этого больше. Это то, чтоб
чувствовать себя достойною всех благ, которыми ты можешь наслаждаться…
Больной, озлобленный, всеми забытый, доживал Козырь свой век и на закате дней вдруг
почувствовал прилив"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Стал проповедовать, что собственность есть мечтание, что только нищие да постники взойдут в царство небесное, а богатые да бражники будут лизать раскаленные сковороды и кипеть в смоле. Причем, обращаясь
к Фердыщенке (тогда было на этот счет просто: грабили, но правду выслушивали благодушно), прибавлял:
С самой ранней юности Беневоленский
чувствовал непреоборимую наклонность
к законодательству.