Неточные совпадения
— В этом признаю. Только я думала, как мне
сказали, что они сонные, что от них ничего не будет. Не думала и не
хотела. Перед Богом говорю — не
хотела, —
сказала она.
— Приехала домой, — продолжала Маслова, уже смелее глядя на одного председателя, — отдала хозяйке деньги и легла спать. Только заснула — наша девушка Берта будит меня. «Ступай, твой купец опять приехал». Я не
хотела выходить, но мадам велела. Тут он, — она опять с явным ужасом выговорила это слово: он, — он всё поил наших девушек, потом
хотел послать еще за вином, а деньги у него все вышли. Хозяйка ему не поверила. Тогда он меня послал к себе в номер. И
сказал, где деньги и сколько взять. Я и поехала.
— А как мы приехали с ним в номер, я
хотела уходить, а он ударил меня по голове и гребень сломал. Я рассердилась,
хотела уехать. Он взял перстень с пальца и подарил мне, чтобы я не уезжала, —
сказала она.
— Я
хотел проститься, —
сказал он, комкая в руке конверт с сторублевой бумажкой. — Вот я…
— Суд постановил решение на основании ответов, данных вами же, —
сказал председатель, подвигаясь к выходной двери, —
хотя ответы и суду показались несоответственны делу.
—
Хотя я и устал… но если недолго, то
скажите мне ваше дело, — пойдемте сюда.
Нехлюдов
хотел кончить поскорее самое трудное и потому тут же
сказал...
— Однако Мисси вас ждет, —
сказала она. — Подите к ней, она
хотела вам сыграть новую вещь Шумана… Очень интересно.
—
Скажи ему, что нет и нынче не будет. Он в гостях, чего пристают, — послышался женский голос из-за двери, и опять послышалась рапсодия, но опять остановилась, и послышался звук отодвигаемого стула. Очевидно, рассерженная пьянистка сама
хотела сделать выговор приходящему не в урочный час назойливому посетителю.
— Я
хотел видеть… — Нехлюдов не знал, как
сказать: «вас» или «тебя», и решил
сказать «вас». Он говорил не громче обыкновенного. — Я
хотел видеть вас… я…
— А я
хочу вас попросить… денег, если можете. Немного… десять рублей, больше не надо, — вдруг
сказала она.
— Я вспоминаю затем, чтобы загладить, искупить свой грех, Катюша, — начал он и
хотел было
сказать о том, что он женится на ней, но он встретил ее взгляд и прочел в нем что-то такое страшное и грубое, отталкивающее, что не мог договорить.
— Что же, приходите, —
сказала она, улыбаясь той улыбкой, которой улыбалась мужчинам, которым
хотела нравиться.
Далее: «Во-вторых, защитник Масловой, — продолжал он читать, — был остановлен во время речи председателем, когда, желая охарактеризовать личность Масловой, он коснулся внутренних причин ее падения, на том основании, что слова защитника якобы не относятся прямо к делу, а между тем в делах уголовных, как то было неоднократно указываемо Сенатом, выяснение характера и вообще нравственного облика подсудимого имеет первенствующее значение,
хотя бы для правильного решения вопроса о вменении» — два, —
сказал он, взглянув на Нехлюдова.
— Еще я
хотел спросить вас: прокурор дал мне пропуск в тюрьму к этому лицу, в тюрьме же мне
сказали, что нужно еще разрешение губернатора для свиданий вне условных дней и места. Нужно ли это?
— Что же,
скажите, —
сказала она и вдруг, как будто о чем-то задумалась или
захотела спать, стала серьезной.
Охота была счастливая, убили двух медведей и обедали, собираясь уезжать, когда хозяин избы, в которой останавливались, пришел
сказать, что пришла дьяконова дочка,
хочет видеться с князем Нехлюдовым.
— Я учительница, но
хотела бы на курсы, и меня не пускают. Не то что не пускают, они пускают, но надо средства. Дайте мне, и я кончу курс и заплачу вам. Я думаю, богатые люди бьют медведей, мужиков поят — всё это дурно. Отчего бы им не сделать добро? Мне нужно бы только 80 рублей. А не
хотите, мне всё равно, — сердито
сказала она.
— В консерватории была, да там непорядки. А большое дарование, —
сказал смотритель, спускаясь с лестницы. —
Хочет выступать в концертах.
Она глядела во все глаза на чахоточного вида молодого человека в такой же куртке и
хотела что-то
сказать, но не могла выговорить от слез: и начинала и останавливалась.
Третье дело, о котором
хотела говорить Вера Ефремовна, касалось Масловой. Она знала, как всё зналось в остроге, историю Масловой и отношения к ней Нехлюдова и советовала хлопотать о переводе ее к политическим или, по крайней мере, в сиделки в больницу, где теперь особенно много больных и нужны работницы. Нехлюдов поблагодарил ее за совет и
сказал, что постарается воспользоваться им.
— Так если
хотите видеть Маслову, то пожалуйте завтра, —
сказал он, очевидно желая быть любезным с Нехлюдовым.
— Заезжайте к мама. Она очень
хочет вас видеть, —
сказала она и, чувствуя, что она лжет, и он понимает это, покраснела еще больше.
— Ну-с, je suis à vоus. [я к твоим услугам.]
Хочешь курить? Только постой, как бы нам тут не напортить, —
сказал он и принес пепельницу. — Ну-с?
— Видеться можно, —
сказал он, — только, пожалуйста, насчет денег, как я просил вас… А что насчет перевода ее в больницу, как писал его превосходительство, так это можно, и врач согласен. Только она сама не
хочет, говорит: «очень мне нужно за паршивцами горшки выносить…» Ведь это, князь, такой народ, — прибавил он.
— Катюша, как я
сказал, так и говорю, — произнес он особенно серьезно. — Я прошу тебя выйти за меня замуж. Если же ты не
хочешь, и пока не
хочешь, я, так же как и прежде, буду там, где ты будешь, и поеду туда, куда тебя повезут.
— Ну, а насчет больницы, — вдруг
сказала она, взглянув на него своим косым взглядом, — если вы
хотите, я пойду и вина тоже не буду пить…
— Нет, не раздумал, да я не
хочу, —
сказала Маслова. — Так и
сказала.
— Вот князь
хочет вам добро сделать — землю отдать, только вы того не стоите, —
сказал управляющий.
—
Хотел посмотреть, как вы живете, —
сказал Нехлюдов.
— А я вам доложу, князь, —
сказал приказчик, когда они вернулись домой, — что вы с ними не столкуетесь; народ упрямый. А как только он на сходке — он уперся, и не сдвинешь его. Потому, всего боится. Ведь эти самые мужики,
хотя бы тот седой или черноватый, что не соглашался, — мужики умные. Когда придет в контору, посадишь его чай пить, — улыбаясь, говорил приказчик, — разговоришься — ума палата, министр, — всё обсудит как должно. А на сходке совсем другой человек, заладит одно…
— Землю, по-моему, —
сказал он, — нельзя ни продавать ни покупать, потому что если можно продавать ее, то те, у кого есть деньги, скупят ее всю и тогда будут брать с тех, у кого нет земли, что
хотят, за право пользоваться землею. Будут брать деньги за то, чтобы стоять на земле, — прибавил он, пользуясь аргументом Спенсера.
— Я так же думаю, как и вы, —
сказал Нехлюдов, — и считаю грехом владеть землею. И вот
хочу отдать ее.
— Что ж, дело доброе, —
сказал старец с моисеевыми завитками, очевидно подразумевая то, что Нехлюдов
хочет отдать ее внаймы.
— Я близко стою к одной из них, к Масловой, —
сказал Нехлюдов, — и вот желал бы видеть ее: я еду в Петербург для подачи кассационной жалобы по ее делу. И
хотел передать вот это. Это только фотографическая карточка, —
сказал Нехлюдов, вынимая из кармана конверт.
— Что ж, это можно, —
сказал доктор, смягчившись, и обратившись к старушке в белом фартуке,
сказал, чтобы она позвала сиделку-арестантку Маслову. — Не
хотите ли присесть, хоть пройти в приемную?
Не может она
сказать всего, что думает и чувствует, или не
хочет?
Когда Нехлюдов
сказал ему, что он
хотел писать письмо императрице, он
сказал, что действительно это дело очень трогательное, и можно бы при случае рассказать это там.
— Я приготовил прошение, —
сказал Нехлюдов, доставая его из кармана. — Но я
хотел просить вас, надеялся, что на это дело обратят особое внимание.
— А скучно тут, барин, —
сказал он, обращаясь к Нехлюдову. —
Хотел не дождавшись уехать.
— Ну, отчего ж с отвращением? Всё-таки это проявление религиозного чувства,
хотя и одностороннее, сектантское, —
сказал Селенин.
—
Хотите? —
сказала она, берясь за серебряный чайник на спирту и странно оттопыривая мизинец.
— Да, я самая, —
сказала Лидия и, во весь рот открывая ряд прекрасных зубов, улыбнулась доброю, детскою улыбкой. — Это тетя очень
хотела вас видеть. Тетя! — обратилась она в дверь приятным нежным голосом.
— Отчего же, я
хочу рассказать, —
сказала Лидия, уже не улыбаясь, а краснея, и уже не оправляя, а крутя на палец свою прядь и всё оглядываясь.
— Да, кабы не вы, погибла бы совсем, —
сказала тетка. — Спасибо вам. Видеть же вас я
хотела затем, чтобы попросить вас передать письмо Вере Ефремовне, —
сказала она, доставая письмо из кармана. — Письмо не запечатано, можете прочесть его и разорвать или передать, — что найдете более сообразным с вашими убеждениями, —
сказала она. — В письме нет ничего компрометирующего.
— Если вы меня не
хотите видеть, то увидите удивительную актрису, — отвечая на смысл его слов,
сказала Mariette. — Не правда ли, как она хороша была в последней сцене? — обратилась она к мужу.
— Совесть же моя требует жертвы своей свободой для искупления моего греха, и решение мое жениться на ней,
хотя и фиктивным браком, и пойти за ней, куда бы ее ни послали, остается неизменным», с злым упрямством
сказал он себе и, выйдя из больницы, решительным шагом направился к большим воротам острога.
— Ничего не требует, кроме того, чтобы мы делали, что должно, —
сказал Нехлюдов, глядя в ее красивое еще,
хотя и покрытое около глаз и рта мелкими морщинками лицо.
— Я вчера, когда ушел от вас,
хотел вернуться и покаяться, но не знал, как он примет, —
сказал Нехлюдов. — Я нехорошо говорил с твоим мужем, и меня это мучало, —
сказал он.
— Я знала, я уверена была, —
сказала сестра, — что ты не
хотел. Ведь ты знаешь…