Неточные совпадения
Выражение ужаса не оставило ее лица и
тогда, когда, приложив обе ладони,
как шоры, к глазам, она узнала его.
— А помните,
как вы говорили, что надо всегда говорить правду, и
как вы
тогда всем нам говорили такие жестокие правды. Отчего же теперь вы не хотите сказать? Помнишь, Мисси? — обратилась Катерина Алексеевна к вышедшей к ним Мисси.
«Ведь я любил ее, истинно любил хорошей, чистой любовью в эту ночь, любил ее еще прежде, да еще
как любил
тогда, когда я в первый раз жил у тетушек и писал свое сочинение!» И он вспомнил себя таким,
каким он был
тогда.
Различие между ним,
каким он был
тогда и
каким он был теперь, было огромно: оно было такое же, если не большее, чем различие между Катюшей в церкви и той проституткой, пьянствовавшей с купцом, которую они судили нынче утром.
«Нельзя бросить женщину, которую я любил, и удовлетвориться тем, что я заплачу деньги адвокату и избавлю ее от каторги, которой она и не заслуживает, загладить вину деньгами,
как я
тогда думал, что сделал что должно, дав ей деньги».
«Ax, эти деньги! — с ужасом и отвращением, такими же,
как и
тогда, вспоминал он эту минуту.
— Ах, ах!
какая гадость! — так же,
как и
тогда, вслух: проговорил он.
—
Какого еще Бога там нашли? Всё вы не то говорите. Бога?
Какого Бога? Вот вы бы
тогда помнили Бога, — сказала она и, раскрыв рот, остановилась.
Нехлюдов был удивлен,
каким образом надзиратель, приставленный к политическим, передает записки, и в самом остроге, почти на виду у всех; он не знал еще
тогда, что это был и надзиратель и шпион, но взял записку и, выходя из тюрьмы, прочел ее. В записке было написано карандашом бойким почерком, без еров, следующее...
Как тогда всё было легко и просто.
И вдруг Нехлюдов вспомнил, что точно так же он когда-то давно, когда он был еще молод и невинен, слышал здесь на реке эти звуки вальков по мокрому белью из-за равномерного шума мельницы, и точно так же весенний ветер шевелил его волосами на мокром лбу и листками на изрезанном ножом подоконнике, и точно так же испуганно пролетела мимо уха муха, и он не то что вспомнил себя восемнадцатилетним мальчиком,
каким он был
тогда, но почувствовал себя таким же, с той же свежестью, чистотой и исполненным самых великих возможностей будущим и вместе с тем,
как это бывает во сне, он знал, что этого уже нет, и ему стало ужасно грустно.
— Ребеночка, батюшка мой, я
тогда хорошо обдумала. Она дюже трудна была, не чаяла ей подняться. Я и окрестила мальчика,
как должно, и в воспитательный представила. Ну, ангельскую душку что ж томить, когда мать помирает. Другие так делают, что оставят младенца, не кормят, — он и сгаснет; но я думаю: что ж так, лучше потружусь, пошлю в воспитательный. Деньги были, ну и свезли.
— Номер был, да помер он
тогда же. Она сказывала:
как привезли, а он и кончился.
Воображение возобновило перед ним впечатления того счастливого лета, которое он провел здесь невинным юношей, и он почувствовал себя теперь таким,
каким он был не только
тогда, но и во все лучшие минуты своей жизни.
Он не только вспомнил, но почувствовал себя таким,
каким он был
тогда, когда он четырнадцатилетним мальчиком молился Богу, чтоб Бог открыл ему истину, когда плакал ребенком на коленях матери, расставаясь с ней и обещаясь ей быть всегда добрым и никогда не огорчать ее, — почувствовал себя таким,
каким он был, когда они с Николенькой Иртеневым решали, что будут всегда поддерживать друг друга в доброй жизни и будут стараться сделать всех людей счастливыми.
— Вот
какие вопросы вы задаете! Ну-с, это, батюшка, философия. Что ж, можно и об этом потолковать. Вот приезжайте в субботу. Встретите у меня ученых, литераторов, художников.
Тогда и поговорим об общих вопросах, — сказал адвокат, с ироническим пафосом произнося слова: «общие вопросы». — С женой знакомы. Приезжайте.
Нехлюдов не видал ее после того разговора, в котором она извинялась за свою горячность, и он теперь ожидал ее найти такою же,
как тогда.
Глядя на фотографию, она чувствовала себя такой,
какой она была изображена на ней, и мечтала о том,
как она была счастлива
тогда и могла бы еще быть счастлива с ним теперь.
И от этого у него всегда были грустные глаза. И от этого, увидав Нехлюдова, которого он знал
тогда, когда все эти лжи еще не установились в нем, он вспомнил себя таким,
каким он был
тогда; и в особенности после того
как он поторопился намекнуть ему на свое религиозное воззрение, он больше чем когда-нибудь почувствовал всё это «не то», и ему стало мучительно грустно. Это же самое — после первого впечатления радости увидать старого приятеля — почувствовал и Нехлюдов.
Как ни тяжело мне было
тогда лишение свободы, разлука с ребенком, с мужем, всё это было ничто в сравнении с тем, что я почувствовала, когда поняла, что я перестала быть человеком и стала вещью.
Сестра Нехлюдова, Наталья Ивановна Рагожинская была старше брата на 10 лет. Он рос отчасти под ее влиянием. Она очень любила его мальчиком, потом, перед самым своим замужеством, они сошлись с ним почти
как ровные: она — двадцатипятилетняя, девушка, он — пятнадцатилетний мальчик. Она
тогда была влюблена в его умершего друга Николеньку Иртенева. Они оба любили Николеньку и любили в нем и себе то, что было в них хорошего и единящего всех людей.
— Напротив, только
тогда земля не будет лежать впусте,
как теперь, когда землевладельцы,
как собака на сене, не допускают до земли тех, кто может, а сами не умеют эксплуатировать ее.
Как есть можно без вреда и с пользой только
тогда, когда хочется есть, так и с людьми можно обращаться с пользой и без вреда только
тогда, когда любишь.
Хотя он принципиально и был за женский вопрос, но в глубине души считал всех женщин глупыми и ничтожными, за исключением тех, в которых часто бывал сентиментально влюблен так,
как теперь был влюблен в Грабец, и
тогда считал их необычайными женщинами, достоинства которых умел заметить только он.
— Ну, вот и прекрасно. Сюда, видите ли, приехал англичанин, путешественник. Он изучает ссылку и тюрьмы в Сибири. Так вот он у нас будет обедать, и вы приезжайте. Обедаем в пять, и жена требует исполнительности. Я вам
тогда и ответ дам и о том,
как поступить с этой женщиной, а также о больном. Может быть, и можно будет оставить кого-нибудь при нем.
Он встал и ступил несколько шагов ей навстречу, и лицо ее показалось ему сурово и неприятно. Оно опять было такое же,
как тогда, когда она упрекала его. Она краснела и бледнела, пальцы ее судорожно крутили края кофты, и то взглядывала на него, то опускала глаза.
— Ты делай свое, а их оставь. Всяк сам себе. Бог знает, кого казнить, кого миловать, а не мы знаем, — проговорил старик. — Будь сам себе начальником,
тогда и начальников не нужно. Ступай, ступай, — прибавил он, сердито хмурясь и блестя глазами на медлившего в камере Нехлюдова. — Нагляделся,
как антихристовы слуги людьми вшей кормят. Ступай, ступай!
Неточные совпадения
Хлестаков. А, да я уж вас видел. Вы, кажется,
тогда упали? Что,
как ваш нос?
Марья Антоновна. Право, маменька, все смотрел. И
как начал говорить о литературе, то взглянул на меня, и потом, когда рассказывал,
как играл в вист с посланниками, и
тогда посмотрел на меня.
Как только имел я удовольствие выйти от вас после того,
как вы изволили смутиться полученным письмом, да-с, — так я
тогда же забежал… уж, пожалуйста, не перебивайте, Петр Иванович!
Хлестаков. Ну, нет, вы напрасно, однако же… Все зависит от той стороны, с которой кто смотрит на вещь. Если, например, забастуешь
тогда,
как нужно гнуть от трех углов… ну,
тогда конечно… Нет, не говорите, иногда очень заманчиво поиграть.
— У нас забота есть. // Такая ли заботушка, // Что из домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила от еды. // Ты дай нам слово крепкое // На нашу речь мужицкую // Без смеху и без хитрости, // По правде и по разуму, //
Как должно отвечать, //
Тогда свою заботушку // Поведаем тебе…