Неточные совпадения
Дела не было никакого, кроме
того, чтобы в прекрасно сшитом и вычищенном не самим, а другими людьми мундире, в каске, с оружием, которое тоже и сделано, и вычищено, и подано другими людьми, ездить верхом на прекрасной, тоже другими воспитанной и выезженной и выкормленной лошади на
ученье или смотр с такими же людьми, и скакать, и махать шашками, стрелять и учить этому других людей.
После этого защитника опять встал товарищ прокурора и, защитив свое положение о наследственности против первого защитника
тем, что если Бочкова и дочь неизвестных родителей,
то истинность
учения наследственности этим нисколько не инвалидируется, так как закон наследственности настолько установлен наукой, что мы не только можем выводить преступление из наследственности, но и наследственность из преступления.
Но такого человека, который бы пожалел его, не нашлось ни одного во всё
то время, когда он, как зверок, жил в городе свои года
ученья и, обстриженный под гребенку, чтоб не разводить вшей, бегал мастерам за покупкой; напротив, всё, что он слышал от мастеров и товарищей с
тех пор, как он живет в городе, было
то, что молодец
тот, кто обманет, кто выпьет, кто обругает, кто прибьет, развратничает.
Но мало
того, что Нехлюдов знал это, он знал и
то, что это было несправедливо и жестоко, и знал это со времен студенчества, когда он исповедывал и проповедывал
учение Генри Джорджа и на основании этого
учения отдал отцовскую землю крестьянам, считая владение землею таким же грехом в наше время, каким было владение крепостными пятьдесят лет
тому назад.
Несмотря на
то, что по этому
учению отвергались не только все обряды, иконы, но и таинства, у графини Катерины Ивановны во всех комнатах и даже над ее постелью были иконы, и она исполняла всё требуемое церковью, не видя в этом никакого противоречия.
— Ну, нет. Тут странно только
то, что мы так мало знаем
учение нашей церкви, что принимаем за какое-то новое откровение наши же основные догматы, — сказал Селенин, как бы торопясь высказать бывшему приятелю свои новые для него взгляды.
И потому для уяснения этого вопроса он взял не Вольтера, Шопенгауера, Спенсера, Конта, а философские книги Гегеля и религиозные сочинения Vіnеt, Хомякова и, естественно, нашел в них
то самое, что ему было нужно: подобие успокоения и оправдания
того религиозного
учения, в котором он был воспитан и которое разум его давно уже не допускал, но без которого вся жизнь переполнялась неприятностями, а при признании которого все эти неприятности сразу устранялись.
Религиозное
учение это состояло в
том, что всё в мире живое, что мертвого нет, что все предметы, которые мы считаем мертвыми, неорганическими, суть только части огромного органического тела, которое мы не можем обнять, и что поэтому задача человека, как частицы большого организма, состоит в поддержании жизни этого организма и всех живых частей его.
Только при особенном культивировании порока, как оно производится в этих учреждениях, можно было довести русского человека до
того состояния, до которого он был доведен в бродягах, предвосхитивших новейшее
учение Ницше и считающих всё возможным и ничто не запрещенным и распространяющих это
учение сначала между арестантами, а потом между всем народом.
— А так, здорово живешь… «Пущай, говорит, чувствует… Я, говорит, 20 рублев получаю». А она баба слабая, тощая, так и перекрутнулась, даже глаза подкатила. Стала она нам на свое горе жалиться и бога призывать, а он опять… Учил, учил, и конца
тому ученью не было!
Неточные совпадения
Существенные результаты такого
учения заключались в следующем: 1) что работать не следует; 2)
тем менее надлежит провидеть, заботиться и пещись [Пещи́сь — заботиться, опекать.] и 3) следует возлагать упование и созерцать — и ничего больше.
Начались подвохи и подсылы с целью выведать тайну, но Байбаков оставался нем как рыба и на все увещания ограничивался
тем, что трясся всем телом. Пробовали споить его, но он, не отказываясь от водки, только потел, а секрета не выдавал. Находившиеся у него в
ученье мальчики могли сообщить одно: что действительно приходил однажды ночью полицейский солдат, взял хозяина, который через час возвратился с узелком, заперся в мастерской и с
тех пор затосковал.
Человеческая жизнь — сновидение, говорят философы-спиритуалисты, [Спиритуали́зм — реакционное идеалистическое
учение, признающее истинной реальностью дух, а не материю.] и если б они были вполне логичны,
то прибавили бы: и история — тоже сновидение.
Основные начала ее
учения были
те же, что у Парамоши и Яшеньки,
то есть, что работать не следует, а следует созерцать."
Но помощь Лидии Ивановны всё-таки была в высшей степени действительна: она дала нравственную опору Алексею Александровичу в сознании ее любви и уважения к нему и в особенности в
том, что, как ей утешительно было думать, она почти обратила его в христианство,
то есть из равнодушно и лениво верующего обратила его в горячего и твердого сторонника
того нового объяснения христианского
учения, которое распространилось в последнее время в Петербурге.