Неточные совпадения
Они провожали товарища, много пили и играли до 2 часов, а потом
поехали к женщинам в тот самый дом, в котором шесть месяцев тому назад еще была Маслова, так что именно дело об отравлении он не успел прочесть и теперь хотел пробежать его.
— Приехала домой, — продолжала Маслова, уже смелее глядя на одного председателя, — отдала хозяйке деньги и легла спать. Только заснула — наша девушка Берта будит меня. «Ступай, твой купец опять приехал». Я не хотела выходить, но мадам велела. Тут он, — она опять с явным ужасом выговорила это слово: он, — он всё поил наших девушек, потом хотел послать еще за вином, а деньги у него все вышли. Хозяйка ему не поверила. Тогда он меня послал
к себе в номер. И сказал, где деньги и сколько взять. Я и
поехала.
Дороги до церкви не было ни на колесах ни на санях, и потому Нехлюдов, распоряжавшийся как дома у тетушек, велел оседлать себе верхового, так называемого «братцева» жеребца и, вместо того чтобы лечь спать, оделся в блестящий мундир с обтянутыми рейтузами, надел сверху шинель и
поехал на разъевшемся, отяжелевшем и не перестававшем ржать старом жеребце, в темноте, по лужам и снегу,
к церкви.
Это была Мисси, которая придумала предлог вызвать его вечером
к себе, чтобы показаться ему в бальном платье, в котором она
ехала на бал.
— Я про себя не думаю. Я покойницей так облагодетельствована, что ничего не желаю. Меня Лизанька зовет (это была ее замужняя племянница), я
к ней и
поеду, когда не нужна буду. Только вы напрасно принимаете это
к сердцу, — со всеми это бывает.
Учительница эта обратилась
к Нехлюдову с просьбой дать ей денег, для того чтобы
ехать на курсы.
С этим чувством сознания своего долга он выехал из дома и
поехал к Масленникову — просить его разрешить ему посещения в остроге, кроме Масловой, еще и той старушки Меньшовой с сыном, о которой Маслова просила его. Кроме того, он хотел просить о свидании с Богодуховской, которая могла быть полезна Масловой.
На другой день Нехлюдов
поехал к адвокату и сообщил ему дело Меньшовых, прося взять на себя защиту. Адвокат выслушал и сказал, что посмотрит дело, и если всё так, как говорит Нехлюдов, что весьма вероятно, то он без всякого вознаграждения возьмется за защиту. Нехлюдов между прочим рассказал адвокату о содержимых 130 человеках по недоразумению и спросил, от кого это зависит, кто виноват. Адвокат помолчал, очевидно желая ответить точно.
— Я сейчас
еду к Масленникову и скажу ему.
Нехлюдов, вспомнив, что говорил Масленников про адвоката, ничего не ответил и, простившись,
поехал к Масленникову.
Через две недели дело могло слушаться в Сенате, и
к этому времени Нехлюдов намеревался
поехать в Петербург и в случае неудачи в Сенате подать прошение на Высочайшее имя, как советовал составивший прошение адвокат.
До острога было далеко, а было уже поздно, и потому Нехлюдов взял извозчика и
поехал к острогу. На одной из улиц извозчик, человек средних лет, с умным и добродушным лицом, обратился
к Нехлюдову и указал на огромный строющийся дом.
— Я близко стою
к одной из них,
к Масловой, — сказал Нехлюдов, — и вот желал бы видеть ее: я
еду в Петербург для подачи кассационной жалобы по ее делу. И хотел передать вот это. Это только фотографическая карточка, — сказал Нехлюдов, вынимая из кармана конверт.
— Нет, нельзя. Я на панихиду
еду к Каменской. Она ужасно убита.
Из канцелярии Сената Нехлюдов
поехал в комиссию прошений
к имевшему в ней влияние чиновнику барону Воробьеву, занимавшему великолепное помещение в казенном доме. Швейцар и лакей объявили строго Нехлюдову, что видеть барона нельзя помимо приемных дней, что он нынче у государя императора, а завтра опять доклад. Нехлюдов передал письмо и
поехал к сенатору Вольфу.
Было уже поздно, и Нехлюдов
поехал домой, т. е.
к тетушке.
— Да вот нынче
поеду к барону Воробьеву, вчера не мог добиться аудиенции.
— Так вот
к нему
еду, — сказал Нехлюдов.
Адвокат сказал кучеру куда
ехать, и добрые лошади скоро подвезли Нехлюдова
к дому, занимаемому бароном. Барон был дома. В первой комнате был молодой чиновник в вицмундире, с чрезвычайно длинной шеей и выпуклым кадыком и необыкновенно легкой походкой, и две дамы.
Но всё-таки теперь, будучи в Петербурге, он считал своим долгом исполнить всё то, что намеревался сделать, и решил завтра же, побывав у Богатырева, исполнить его совет и
поехать к тому лицу, от которого зависело дело сектантов.
В этот день, последний его пребывания в Петербурге, он с утра
поехал на Васильевский остров
к Шустовой.
Хотя он и не ожидал ничего хорошего от своей поездки, Нехлюдов всё-таки, по совету Богатырева,
поехал к Топорову,
к тому лицу, от которого зависело дело о сектантах.
— Мне нынче
ехать надо, но я обещал вам, — сказал Нехлюдов, обращаясь
к Mariette.
Приехав в Москву, Нехлюдов первым делом
поехал в острожную больницу объявить Масловой печальное известие, о том, что Сенат утвердил решение суда и что надо готовиться
к отъезду в Сибирь.
Но, взглянув на часы, он увидал, что теперь уже некогда, и надо торопиться, чтобы не опоздать
к выходу партии. Второпях собравшись и послав с вещами швейцара и Тараса, мужа Федосьи, который
ехал с ним, прямо на вокзал, Нехлюдов взял первого попавшегося извозчика и
поехал в острог. Арестантский поезд шел за два часа до почтового, на котором
ехал Нехлюдов, и потому он совсем рассчитался в своих номерах, не намереваясь более возвращаться.
«Милая Наташа, не могу уехать под тяжелым впечатлением вчерашнего разговора с Игнатьем Никифоровичем…» начал он. «Что же дальше? Просить простить за то, чтò я вчера сказал? Но я сказал то, что думал. И он подумает, что я отрекаюсь. И потом это его вмешательство в мои дела… Нет, не могу», и, почувствовав поднявшуюся опять в нем ненависть
к этому чуждому, самоуверенному, непонимающему его человеку, Нехлюдов положил неконченное письмо в карман и, расплатившись, вышел на улицу и
поехал догонять партию.
Нехлюдов покорился и пошел
к своему извозчику. Извозчик его дремал. Нехлюдов разбудил его и
поехал опять
к вокзалу.
До отхода пассажирского поезда, с которым
ехал Нехлюдов, оставалось два часа. Нехлюдов сначала думал в этот промежуток съездить еще
к сестре, но теперь, после впечатлений этого утра, почувствовал себя до такой степени взволнованным и разбитым, что, сев на диванчик первого класса, совершенно неожиданно почувствовал такую сонливость, что повернулся на бок, положил под щеку ладонь и тотчас же заснул.
Поехал батюшка
к начальнику
к одному — не вышло, он —
к другому.
Обер-кондуктор с блестящими галунами и сапогами отворил дверь вагона и в знак почтительности держал ее, в то время как Филипп и артельщик в белом фартуке осторожно выносили длиннолицую княгиню на ее складном кресле; сестры поздоровались, послышались французские фразы о том, в карете или коляске
поедет княгиня, и шествие, замыкающееся горничной с кудряшками, зонтиками и футляром, двинулось
к двери станции.
Разложившись, он тотчас же
поехал в баню, а оттуда, приведя себя в городской порядок — надев крахмаленную рубашку и со слежавшимися складками панталоны, сюртук и пальто, —
к начальнику края.
Несмотря на неудачу в тюрьме, Нехлюдов всё в том же бодром, возбужденно-деятельном настроении
поехал в канцелярию губернатора узнать, не получена ли там бумага о помиловании Масловой. Бумаги не было, и потому Нехлюдов, вернувшись в гостиницу, поспешил тотчас же, не откладывая, написать об этом Селенину и адвокату. Окончив письма, он взглянул на часы; было уже время
ехать на обед
к генералу.