Неточные совпадения
Он пришел в столовую. Тетушки нарядные, доктор и соседка стояли у закуски. Всё было так обыкновенно, но в душе Нехлюдова была буря. Он
не понимал ничего из того, что ему говорили, отвечал невпопад и думал только о Катюше, вспоминая ощущение этого последнего поцелуя, когда он догнал ее в коридоре. Он ни о чем другом
не мог думать. Когда она входила в комнату, он,
не глядя на нее, чувствовал всем существом своим ее присутствие и
должен был делать усилие над собой, чтобы
не смотреть на нее.
А между тем он чувствовал, что
не может оставить дело так, и
должен возражать.
— Я еще
должен заявить, — сказал Нехлюдов, — что я
не могу продолжать участвовать в сессии.
Тетушки ждали Нехлюдова, просили его заехать, но он телеграфировал, что
не может, потому что
должен быть в Петербурге к сроку. Когда Катюша узнала это, она решила пойти на станцию, чтобы увидать его. Поезд проходил ночью, в 2 часа. Катюша уложила спать барышень и, подговорив с собою девочку, кухаркину дочь Машку, надела старые ботинки, накрылась платком, подобралась и побежала на станцию.
— Пожалуйста, пожалуйста,
не благодарите. Я вас
должен благодарить.
— Как же, даже
должен был меры строгости употребить — перевел в другую камеру. Так она женщина смирная, но денег вы, пожалуйста,
не давайте. Это такой народ…
Ужасны были, очевидно, невинные страдания Меньшова — и
не столько его физические страдания, сколько то недоумение, то недоверие к добру и к Богу, которые он
должен был испытывать, видя жестокость людей, беспричинно мучающих его; ужасно было опозорение и мучения, наложенные на эти сотни ни в чем неповинных людей только потому, что в бумаге
не так написано; ужасны эти одурелые надзиратели, занятые мучительством своих братьев и уверенные, что они делают и хорошее и важное дело.
Теперь же он решил, что, хотя ему предстоит поездка в Сибирь и сложное и трудное отношение с миром острогов, для которого необходимы деньги, он всё-таки
не может оставить дело в прежнем положении, а
должен, в ущерб себе, изменить его.
Приказчик улыбался, делая вид, что он это самое давно думал и очень рад слышать, но в сущности ничего
не понимал, очевидно
не оттого, что Нехлюдов неясно выражался, но оттого, что по этому проекту выходило то, что Нехлюдов отказывался от своей выгоды для выгоды других, а между тем истина о том, что всякий человек заботится только о своей выгоде в ущерб выгоде других людей, так укоренилась в сознании приказчика, что он предполагал, что чего-нибудь
не понимает, когда Нехлюдов говорил о том, что весь доход с земли
должен поступать в общественный капитал крестьян.
Нехлюдов продолжал говорить о том, как доход земли
должен быть распределен между всеми, и потому он предлагает им взять землю и платить зa нее цену, какую они назначат, в общественный капитал, которым они же будут пользоваться. Продолжали слышаться слова одобрения и согласия, но серьезные лица крестьян становились всё серьезнее и серьезнее, и глаза, смотревшие прежде на барина, опускались вниз, как бы
не желая стыдить его в том, что хитрость его понята всеми, и он никого
не обманет.
Было просто потому, что он теперь
не думал о том, что с ним произойдет, и его даже
не интересовало это, а думал только о том, чтò он
должен делать.
А между тем в эту среду влекли его привычки его прошедшей жизни, влекли и родственные и дружеские отношения и, главное, то, что для того, чтобы делать то, что теперь одно занимало его: помочь и Масловой и всем тем страдающим, которым он хотел помочь, он
должен был просить помощи и услуг от людей этой среды,
не только
не уважаемых, но часто вызывающих в нем негодование и презрение.
Но когда прошло известное время, и он ничего
не устроил, ничего
не показал, и когда, по закону борьбы за существование, точно такие же, как и он, научившиеся писать и понимать бумаги, представительные и беспринципные чиновники вытеснили его, и он
должен был выйти в отставку, то всем стало ясно, что он был
не только
не особенно умный и
не глубокомысленный человек, но очень ограниченный и мало образованный, хотя и очень самоуверенный человек, который едва-едва поднимался в своих взглядах до уровня передовых статей самых пошлых консервативных газет.
Оказалось, что в нем ничего
не было отличающего его от других мало образованных, самоуверенных чиновников, которые его вытеснили, и он сам понял это, но это нисколько
не поколебало его убеждений о том, что он
должен каждый год получать большое количество казенных денег и новые украшения для своего парадного наряда.
После речи Фанарина, казалось,
не могло быть ни малейшего сомнения в том, что Сенат
должен отменить решение суда.
После первого ребенка жена
не захотела больше иметь детей и стала вести роскошную светскую жизнь, в которой и он волей-неволей
должен был участвовать.
— Чтò могу. Я
не знаю, но чувствую, что
должен что-то сделать. И что могу, то сделаю.
— Дело мое к вам в следующем, — начал Симонсон, когда-тo они вместе с Нехлюдовым вышли в коридор. В коридоре было особенно слышно гуденье и взрывы голосов среди уголовных. Нехлюдов поморщился, но Симонсон, очевидно,
не смущался этим. — Зная ваше отношение к Катерине Михайловне, — начал он, внимательно и прямо своими добрыми глазами глядя в лицо Нехлюдова, — считаю себя обязанным, — продолжал он, но
должен был остановиться, потому что у самой двери два голоса кричали враз, о чем-то споря...
Неточные совпадения
Хлестаков. Право,
не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я
не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я
должен погубить жизнь с мужиками? Теперь
не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Анна Андреевна. Тебе все такое грубое нравится. Ты
должен помнить, что жизнь нужно совсем переменить, что твои знакомые будут
не то что какой-нибудь судья-собачник, с которым ты ездишь травить зайцев, или Земляника; напротив, знакомые твои будут с самым тонким обращением: графы и все светские… Только я, право, боюсь за тебя: ты иногда вымолвишь такое словцо, какого в хорошем обществе никогда
не услышишь.
Хлестаков. Нет, я
не хочу! Вот еще! мне какое дело? Оттого, что у вас жена и дети, я
должен идти в тюрьму, вот прекрасно!
Он больше виноват: говядину мне подает такую твердую, как бревно; а суп — он черт знает чего плеснул туда, я
должен был выбросить его за окно. Он меня морил голодом по целым дням… Чай такой странный: воняет рыбой, а
не чаем. За что ж я… Вот новость!
Стародум. И
не дивлюся: он
должен привести в трепет добродетельную душу. Я еще той веры, что человек
не может быть и развращен столько, чтоб мог спокойно смотреть на то, что видим.