— Ну, из этих-то денег ты и пошлешь десять тысяч в Совет за Петровское. Теперь деньги, которые
находятся в конторе, — продолжал папа (Яков смешал прежние двенадцать тысяч и кинул двадцать одну тысячу), — ты принесешь мне и нынешним же числом покажешь в расходе. (Яков смешал счеты и перевернул их, показывая, должно быть, этим, что и деньги двадцать одна тысяча пропадут так же.) Этот же конверт с деньгами ты передашь от меня по адресу.
Неточные совпадения
Но на этот раз предположения Арины Петровны относительно насильственной смерти балбеса не оправдались. К вечеру
в виду Головлева показалась кибитка, запряженная парой крестьянских лошадей, и подвезла беглеца к
конторе. Он
находился в полубесчувственном состоянии, весь избитый, порезанный, с посинелым и распухшим лицом. Оказалось, что за ночь он дошел до дубровинской усадьбы, отстоявшей
в двадцати верстах от Головлева.
Целыми днями шагал он взад и вперед по отведенной комнате, не выпуская трубки изо рта и напевая кой-какие обрывки песен, причем церковные напевы неожиданно сменялись разухабистыми, и наоборот. Когда
в конторе находился налицо земский, то он заходил к нему и высчитывал доходы, получаемые Ариной Петровной.
Теперь это талантливое произведение красовалось
в сотнях тысяч экземпляров, и серьезные американцы, возвращавшиеся из своих
контор, развертывали на ходу газету именно
в том месте, где
находилась фигура дикаря, «дважды нарушившего законы этой страны».
Однако нам так и не удалось «им показать», потому что Райский скрылся из Петербурга неизвестно куда, а имущество журнала
находилось в типографии. Судебный пристав отказал производить взыскание, так как не было ни редакции, ни
конторы, ни склада изданий…
В течение восьми недель я ходил
в съезд с своим исполнительным листом, чтобы разрешить вопрос, но непременные члены только пожимали плечами и просили зайти еще. Наконец,
нашелся один добрый человек, который вошел
в мое положение.
Дверь, очень скромная на вид, обитая железом, вела со двора
в комнату с побуревшими от сырости, исписанными углем стенами и освещенную узким окном с железною решеткой, затем налево была другая комната, побольше и почище, с чугунною печью и двумя столами, но тоже с острожным окном: это —
контора, и уж отсюда узкая каменная лестница вела во второй этаж, где
находилось главное помещение.