Неточные совпадения
Сущность богослужения состояла в том, что предполагалось, что вырезанные священником кусочки и положенные в вино, при известных манипуляциях и молитвах, превращаются в
тело и
кровь Бога.
Предполагалось, что в это самое время из хлеба и вина делается
тело и
кровь, и потому это место богослужения было обставлено особенной торжественностью.
Предполагалось, что он съел кусочек
тела Бога и выпил глоток Его
крови.
После этого священник отдернул занавеску, отворил середние двери и, взяв в руки золоченую чашку, вышел с нею в середние двери и пригласил желающих тоже поесть
тела и
крови Бога, находившихся в чашке.
Предварительно опросив детей об их именах, священник, осторожно зачерпывая ложечкой из чашки, совал глубоко в рот каждому из детей поочередно по кусочку хлеба в вине, а дьячок тут же, отирая рты детям, веселым голосом пел песню о том, что дети едят
тело Бога и пьют Его
кровь.
После этого священник унес чашку за перегородку и, допив там всю находившуюся в чашке
кровь и съев все кусочки
тела Бога, старательно обсосав усы и вытерев рот и чашку, в самом веселом расположении духа, поскрипывая тонкими подошвами опойковых сапог, бодрыми шагами вышел из-за перегородки.
Никому в голову не приходило, что те священники, которые воображают себе, что в виде хлеба и вина они едят
тело и пьют
кровь Христа, действительно едят
тело и пьют
кровь его, но не в кусочках и в вине, а тем, что не только соблазняют тех «малых сих», с которыми Христос отожествлял себя, но и лишают их величайшего блага и подвергают жесточайшим мучениям, скрывая от людей то возвещение блага, которое он принес им.
Неточные совпадения
Вскрикнули, как водится, всплеснув руками: «Ах, боже мой!» — послали за доктором, чтобы пустить
кровь, но увидели, что прокурор был уже одно бездушное
тело.
Последняя смелость и решительность оставили меня в то время, когда Карл Иваныч и Володя подносили свои подарки, и застенчивость моя дошла до последних пределов: я чувствовал, как
кровь от сердца беспрестанно приливала мне в голову, как одна краска на лице сменялась другою и как на лбу и на носу выступали крупные капли пота. Уши горели, по всему
телу я чувствовал дрожь и испарину, переминался с ноги на ногу и не трогался с места.
Кто знает, может быть, при первой битве татарин срубит им головы и она не будет знать, где лежат брошенные
тела их, которые расклюет хищная подорожная птица; а за каждую каплю
крови их она отдала бы себя всю.
Кровь хлынула, как из опрокинутого стакана, и
тело повалилось навзничь.
Воображение ее уносилось даже за пределы того, что по законам обыкновенной морали считается дозволенным; но и тогда
кровь ее по-прежнему тихо катилась в ее обаятельно-стройном и спокойном
теле.