— Ну, вот таким манером, братец ты мой, узналось дело. Взяла матушка лепешку эту самую, «иду, — говорит, — к уряднику». Батюшка у меня старик правильный. «Погоди, — говорит, — старуха, бабенка — робенок вовсе, сама не знала, что делала, пожалеть надо. Она, може, опамятуется». Куды тебе, не приняла слов никаких. «Пока мы ее
держать будем, она, — говорит, — нас, как тараканов, изведет». Убралась, братец ты мой, к уряднику. Тот сейчас взбулгачился к нам… Сейчас понятых.
Неточные совпадения
Одни слишком громко повторяли слова, как будто с задором и выражением, говорящим: «а я всё-таки
буду и
буду говорить», другие же только шептали, отставали от священника и потом, как бы испугавшись, не во-время догоняли его; одни крепко-крепко, как бы боясь, что выпустят что-то, вызывающими жестами
держали свои щепотки, а другие распускали их и опять собирали.
Давно он не встречал дня с такой энергией. Вошедшей к нему Аграфене Петровне он тотчас же с решительностью, которой он сам не ожидал от себя, объявил, что не нуждается более в этой квартире и в ее услугах. Молчаливым соглашением
было установлено, что он
держит эту большую и дорогую квартиру для того, чтобы в ней жениться. Сдача квартиры, стало
быть, имела особенное значение. Аграфена Петровна удивленно посмотрела на него.
Манипуляции эти состояли в том, что священник равномерно, несмотря на то, что этому мешал надетый на него парчевый мешок, поднимал обе руки кверху и
держал их так, потом опускался на колени и целовал стол и то, что
было на нем.
И потому он стоял неподвижно, прямо, усердно кланялся и крестился, старался умилиться, когда
пели «Иже херувимы», а когда стали причащать детей, вышел вперед и собственноручно поднял мальчика, которого причащали, и
подержал его.
Но Аграфена Петровна доказала ему, что не
было никакого резона до зимы что-либо изменять в устройстве жизни; летом квартиры никто не возьмет, а жить и
держать мебель и вещи где-нибудь да нужно.
Проходя назад по широкому коридору (
было время обеда, и камеры
были отперты) между одетыми в светло-желтые халаты, короткие, широкие штаны и коты людьми, жадно смотревшими на него, Нехлюдов испытывал странные чувства — и сострадания к тем людям, которые сидели, и ужаса и недоумения перед теми, кто посадили и
держат их тут, и почему-то стыда за себя, за то, что он спокойно рассматривает это.
— Правда, это по случаю, — сказал помощник смотрителя, — за бесписьменность взяли этих людей, и надо
было отослать их в их губернию, а там острог сгорел, и губернское правление отнеслось к нам, чтобы не посылать к ним. Вот мы всех из других губерний разослали, а этих
держим.
Из всех выделился высокий благообразный крестьянин лет пятидесяти. Он разъяснил Нехлюдову, что они все высланы и заключены в тюрьму за то, что у них не
было паспортов. Паспорта же у них
были, но только просрочены недели на две. Всякий год бывали так просрочены паспорта, и ничего не взыскивали, а нынче взяли да вот второй месяц здесь
держат, как преступников.
— Как же, на деревне, никак не могу с ней справиться. Шинок
держит. Знаю и обличаю и браню ее, а коли акт составить — жалко: старуха, внучата у ней, — сказал приказчик всё с той же улыбкой, выражавшей и желание
быть приятным хозяину и уверенность в том, что Нехлюдов, точно так же как и он, понимает всякие дела.
Дожидалось и несколько женщин с грудными детьми, и между ними
была и та худая женщина, которая легко
держала на руке бескровного ребеночка в скуфеечке из лоскутиков.
— Вы, стало
быть, отказываетесь, не хотите взять землю? — спросил Нехлюдов, обращаясь к нестарому, с сияющим лицом босому крестьянину в оборванном кафтане, который
держал особенно прямо на согнутой левой руке свою разорванную шапку так, как
держат солдаты свои шапки, когда по команде снимают их.
— Каково? — сказал Нехлюдов адвокату. — Ведь это ужасно. Женщина, которую они
держат 7 месяцев в одиночном заключении, оказывается ни в чем не виновата, и, чтобы ее выпустить, надо
было сказать только слово.
— Да, но этот успех огорчает меня. Стало
быть, что же там делается? Зачем же они
держали ее?
— Что же тут дурного? Я вам в нашей литературе укажу на проект одного немецкого писателя, который прямо предлагает, чтобы это не считалось преступлением, и возможен
был брак между мужчинами, — сказал Сковородников, жадно с всхлюпыванием затягиваясь смятой папиросой, которую он
держал между корнями пальцев у ладони, и громко захохотал.
— Я
был у той женщины, которую выпустили и которую
держали так долго; совсем разбитое существо.
Фабричный — муж, приставив ко рту бутылку с водкой, закинув голову, тянул из нее, а жена,
держа в руке мешок, из которого вынута
была бутылка, пристально смотрела на мужа.
Так, захватив сотни таких, очевидно не только не виноватых, но и не могущих
быть вредными правительству людей, их
держали иногда годами в тюрьмах, где они заражались чахоткой, сходили с ума или сами убивали себя; и
держали их только потому, что не
было причины выпускать их, между тем как,
будучи под рукой в тюрьме, они могли понадобиться для разъяснения какого-нибудь вопроса при следствии.
Высшие власти знали, что он пьяница, но он
был всё-таки более образован, чем другие, — хотя и остановился в своем образовании на том месте, где его застало пьянство, —
был смел, ловок, представителен, умел и в пьяном виде
держать себя с тактом, и потому его назначили и
держали на том видном и ответственном месте, которое он занимал.
Неточные совпадения
Судья тоже, который только что
был пред моим приходом, ездит только за зайцами, в присутственных местах
держит собак и поведения, если признаться пред вами, — конечно, для пользы отечества я должен это сделать, хотя он мне родня и приятель, — поведения самого предосудительного.
Городничий. Не погуби! Теперь: не погуби! а прежде что? Я бы вас… (Махнув рукой.)Ну, да бог простит! полно! Я не памятозлобен; только теперь смотри
держи ухо востро! Я выдаю дочку не за какого-нибудь простого дворянина: чтоб поздравление
было… понимаешь? не то, чтоб отбояриться каким-нибудь балычком или головою сахару… Ну, ступай с богом!
Нет спора, что можно и даже должно давать народам случай вкушать от плода познания добра и зла, но нужно
держать этот плод твердой рукою и притом так, чтобы можно
было во всякое время отнять его от слишком лакомых уст.
Когда он стал спрашивать, на каком основании освободили заложников, ему сослались на какой-то регламент, в котором будто бы сказано:"Аманата сечь, а
будет который уж высечен, и такого более суток отнюдь не
держать, а выпущать домой на излечение".
То
был прекрасный весенний день. Природа ликовала; воробьи чирикали; собаки радостно взвизгивали и виляли хвостами. Обыватели,
держа под мышками кульки, теснились на дворе градоначальнической квартиры и с трепетом ожидали страшного судбища. Наконец ожидаемая минута настала.