Неточные совпадения
Она с соболезнованием смотрела теперь на ту каторжную
жизнь, которую вели в первых комнатах бледные, с худыми руками прачки, из которых некоторые уже были чахоточные, стирая и гладя в тридцатиградусном мыльном пару с открытыми
летом и зимой окнами, и ужасалась мысли о том, что и она могла поступить в эту каторгу.
«В виду всего вышеизложенного крестьянин села Борков Симон Петров Картинкин 33-х
лет, мещанка Евфимия Иванова Бочкова 43-х
лет и мещанка Екатерина Михайлова Маслова 27-ми
лет обвиняются в том, что они 17-го января 188*
года, предварительно согласившись между собой, похитили деньги и перстень купца Смелькова на сумму 2500 рублей серебром и с умыслом лишить его
жизни напоили его, Смелькова, ядом, отчего и последовала его, Смелькова, смерть.
Нехлюдов в это
лето у тетушек переживал то восторженное состояние, когда в первый раз юноша не по чужим указаниям, а сам по себе познает всю красоту и важность
жизни и всю значительность дела, предоставленного в ней человеку, видит возможность бесконечного совершенствования и своего и всего мира и отдается этому совершенствованию не только с надеждой, но и с полной уверенностью достижения всего того совершенства, которое он воображает себе.
Жизнь его в этот
год в деревне у тетушек шла так: он вставал очень рано, иногда в 3 часа, и до солнца шел купаться в реку под горой, иногда еще в утреннем тумане, и возвращался, когда еще роса лежала на траве и цветах.
А между тем в глубине своей души он уже чувствовал всю жестокость, подлость, низость не только этого своего поступка, но всей своей праздной, развратной, жестокой и самодовольной
жизни, и та страшная завеса, которая каким-то чудом всё это время, все эти 12
лет скрывала от него и это его преступление и всю его последующую
жизнь, уже колебалась, и он урывками уже заглядывал за нее.
1) Виновен ли крестьянин села Борков, Крапивенского уезда, Симон Петров Картинкин, 33
лет, в том, что 17-го января 188*
года в городе N, замыслив лишить
жизни купца Смелькова, с целью ограбления его, по соглашению с другими лицами, дал ему в коньяке яду, отчего и последовала смерть Смелькова, и похитил у него деньгами около 2500 рублей и брильянтовый перстень?
— Да как же, — сказал он. — Мы не поставили в ответе: «виновна, но без намерения лишить
жизни». Мне сейчас секретарь говорил, — прокурор подводит ее под 15
лет каторги.
Так он очищался и поднимался несколько раз; так это было с ним в первый раз, когда он приехал на
лето к тетушкам. Это было самое живое, восторженное пробуждение. И последствия его продолжались довольно долго. Потом такое же пробуждение было, когда он бросил статскую службу и, желая жертвовать
жизнью, поступил во время войны в военную службу. Но тут засорение произошло очень скоро. Потом было пробуждение, когда он вышел в отставку и, уехав за границу, стал заниматься живописью.
В этом еще больше утвердил ее старый писатель, с которым она сошлась на второй
год своей
жизни на свободе.
Но Аграфена Петровна доказала ему, что не было никакого резона до зимы что-либо изменять в устройстве
жизни;
летом квартиры никто не возьмет, а жить и держать мебель и вещи где-нибудь да нужно.
Правда, что после военной службы, когда он привык проживать около двадцати тысяч в
год, все эти знания его перестали быть обязательными для его
жизни, забылись, и он никогда не только не задавал себе вопроса о своем отношении к собственности и о том, откуда получаются те деньги, которые ему давала мать, но старался не думать об этом.
Воображение возобновило перед ним впечатления того счастливого
лета, которое он провел здесь невинным юношей, и он почувствовал себя теперь таким, каким он был не только тогда, но и во все лучшие минуты своей
жизни.
Денежные же милостыни, которые раздавал здесь Нехлюдов, были вызваны тем, что он здесь в первый раз узнал ту степень бедности и суровости
жизни, до которой дошли крестьяне, и, пораженный этой бедностью, хотя и знал, что это неразумно, не мог не давать тех денег, которых у него теперь собралось в особенности много, так как он получил их и за проданный еще в прошлом
году лес в Кузминском и еще задатки за продажу инвентаря.
— Где узнать? Ни в
жизнь не узнала бы. Совсем вся лицо другая. Ведь, я чай,
лет десять с тех пор-то!
— Не
года, а
жизнь, — сказала Маслова, и вдруг вся оживление ее прошло. Лицо стало унылое, и морщина врезалась между бровей.
И он точно не сомневался в этом не потому, что это было так, а потому, что если бы это было не так, ему бы надо было признать себя не почтенным героем, достойно доживающим хорошую
жизнь, а негодяем, продавшим и на старости
лет продолжающим продавать свою совесть.
После развратной, роскошной и изнеженной
жизни последних шести
лет в городе и двух месяцев в остроге с уголовными
жизнь теперь с политическими, несмотря на всю тяжесть условий, в которых они находились, казалась Катюше очень хорошей.
— А мне с кухарками и кучерами бывало весело, а с нашими господами и дамами скучно, — рассказывала она. — Потом, когда я стала понимать, я увидала, что наша
жизнь совсем дурная. Матери у меня не было, отца я не любила и девятнадцати
лет я с товаркой ушла из дома и поступила работницей на фабрику.
То, что в продолжение этих трех месяцев видел Нехлюдов, представлялось ему в следующем виде: из всех живущих на воле людей посредством суда и администрации отбирались самые нервные, горячие, возбудимые, даровитые и сильные и менее, чем другие, хитрые и осторожные люди, и люди эти, никак не более виновные или опасные для общества, чем те, которые оставались на воле, во-первых, запирались в тюрьмы, этапы, каторги, где и содержались месяцами и
годами в полной праздности, материальной обеспеченности и в удалении от природы, семьи, труда, т. е. вне всех условий естественной и нравственной
жизни человеческой.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. А я на этот счет покоен. В самом деле, кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он
жизни не будет рад. Я вот уж пятнадцать
лет сижу на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что в ней правда и что неправда.
— // Я знал Ермилу, Гирина, // Попал я в ту губернию // Назад тому
лет пять // (Я в
жизни много странствовал, // Преосвященный наш // Переводить священников // Любил)…
Запомнил Гриша песенку // И голосом молитвенным // Тихонько в семинарии, // Где было темно, холодно, // Угрюмо, строго, голодно, // Певал — тужил о матушке // И обо всей вахлачине, // Кормилице своей. // И скоро в сердце мальчика // С любовью к бедной матери // Любовь ко всей вахлачине // Слилась, — и
лет пятнадцати // Григорий твердо знал уже, // Кому отдаст всю
жизнь свою // И за кого умрет.
А
жизнь была нелегкая. //
Лет двадцать строгой каторги, //
Лет двадцать поселения. // Я денег прикопил, // По манифесту царскому // Попал опять на родину, // Пристроил эту горенку // И здесь давно живу. // Покуда были денежки, // Любили деда, холили, // Теперь в глаза плюют! // Эх вы, Аники-воины! // Со стариками, с бабами // Вам только воевать…
Стародум(к Правдину). Чтоб оградить ее
жизнь от недостатку в нужном, решился я удалиться на несколько
лет в ту землю, где достают деньги, не променивая их на совесть, без подлой выслуги, не грабя отечества; где требуют денег от самой земли, которая поправосуднее людей, лицеприятия не знает, а платит одни труды верно и щедро.