Неточные совпадения
Когда же Нехлюдов, поступив
в гвардию, с своими высокопоставленными товарищами прожил и проиграл столько, что Елена Ивановна должна была взять деньги из капитала, она почти не огорчилась, считая, что это естественно и даже хорошо, когда эта оспа прививается
в молодости и
в хорошем
обществе.
Речь товарища прокурора, по его мнению, должна была иметь общественное значение, подобно тем знаменитым речам, которые говорили сделавшиеся знаменитыми адвокаты. Правда, что
в числе зрителей сидели только три женщины: швея, кухарка и сестра Симона и один кучер, но это ничего не значило. И те знаменитости так же начинали. Правило же товарища прокурора было
в том, чтобы быть всегда на высоте своего положения, т. е. проникать вглубь психологического значения преступления и обнажать язвы
общества.
— Вы видите перед собой, господа присяжные заседатели, характерное, если можно так выразиться, преступление конца века, носящее на себе, так сказать, специфические черты того печального явления разложения, которому подвергаются
в наше время те элементы нашего
общества, которые находятся под особенно, так сказать, жгучими лучами этого процесса…
— Господа присяжные заседатели, — продолжал между тем, грациозно извиваясь тонкой талией, товарищ прокурора, —
в вашей власти судьба этих лиц, но
в вашей же власти отчасти и судьба
общества, на которое вы влияете своим приговором. Вы вникните
в значение этого преступления,
в опасность, представляемую
обществу от таких патологических, так сказать, индивидуумов, какова Маслова, и оградите его от заражения, оградите невинные, крепкие элементы этого
общества от заражения и часто погибели.
Назначенный же от суда защитник доказывал, что кража совершена не
в жилом помещении, и что потому, хотя преступление и нельзя отрицать, но всё-таки преступник еще не так опасен для
общества, как это утверждал товарищ прокурора.
«Такое же опасное существо, как вчерашняя преступница, — думал Нехлюдов, слушая всё, что происходило перед ним. — Они опасные, а мы не опасные?.. Я — распутник, блудник, обманщик, и все мы, все те, которые, зная меня таким, каков я есмь, не только не презирали, но уважали меня? Но если бы даже и был этот мальчик самый опасный для
общества человек из всех людей, находящихся
в этой зале, то что же, по здравому смыслу, надо сделать, когда он попался?
Вслед за женщинами вошли
в серых халатах пересыльные, отсиживающие и ссылаемые по приговорам
обществ, и, громко откашливаясь, стали тесной толпой налево и
в середине церкви.
Только потому Нехлюдов мог заключить, что предложение его им выгодно, что когда зашла речь о том, кто берет землю — всё ли
общество или товарищество, то начались жестокие споры между теми крестьянами, которые хотели выключить слабосильных и плохих плательщиков из участия
в земле, и теми, которых хотели выключить.
—
В ученых
обществах, правительственных учреждениях и газетах толкуем о причинах бедности народа и средствах поднятия его, только не о том одном несомненном средстве, которое наверное поднимет народ и состоит
в том, чтобы перестать отнимать у него необходимую ему землю.
— Вы поймите, — желая разъяснить дело, улыбаясь, сказал пришедший за Нехлюдовым приказчик, — что князь отдает вам землю за деньги, а деньги эти самые опять
в ваш же капитал, на
общество отдаются.
На это Нехлюдов возразил, что дело идет не о дележе
в одном
обществе, а о дележе земли вообще по разным губерниям. Если землю даром отдать крестьянам, то за что же одни будут владеть хорошей, а другие плохой землей? Все захотят на хорошую землю.
Мужики сказали, что переговорят с
обществом и дадут ответ и, распрощавшись, ушли
в возбужденном состоянии. По дороге долго слышался их громкий удаляющийся говор. И до позднего вечера гудели их голоса и доносились по реке от деревни.
Общество разделилось на две партии: одна признавала выгодным и безопасным предложение барина, другая видела
в этом подвох, сущность которого она не могла понять и которого поэтому особенно боялась.
Приехав
в Петербург и остановившись у своей тетки по матери, графини Чарской, жены бывшего министра, Нехлюдов сразу попал
в самую сердцевину ставшего ему столь чуждого аристократического
общества. Ему неприятно было это, а нельзя было поступить иначе. Остановиться не у тетушки, а
в гостинице, значило обидеть ее, и между тем тетушка имела большие связи и могла быть
в высшей степени полезна во всех тех делах, по которым он намеревался хлопотать.
Кроме того, что он чувствовал фальшь
в этом положении просителя среди людей, которых он уже не считал своими, но которые его считали своим,
в этом
обществе он чувствовал, что вступал
в прежнюю привычную колею и невольно поддавался тому легкомысленному и безнравственному тону, который царствовал
в этом кружке.
Сын же Владимира Васильевича — добродушный, обросший бородой
в 15 лет и с тех пор начавший пить и развратничать, что он продолжал делать до двадцатилетнего возраста, — был изгнан из дома за то, что он нигде не кончил курса и, вращаясь
в дурном
обществе и делая долги, компрометировал отца.
Удивившая Нехлюдова горячность всегда сдержанного Селенина имела основанием то, что он знал председателя акционерного
общества за грязного
в денежных делах человека, а между тем случайно узнал, что Вольф почти накануне слушания о нем дела был у этого дельца на роскошном обеде.
Сковородников, сидевший против Вольфа и всё время собиравший толстыми пальцами бороду и усы
в рот, тотчас же, как только Бе перестал говорить, перестал жевать свою бороду и громким, скрипучим голосом сказал, что, несмотря на то, что председатель акционерного
общества большой мерзавец, он бы стоял за кассирование приговора, если бы были законные основания, но так как таковых нет, он присоединяется к мнению Ивана Семеновича (Бе), сказал он, радуясь той шпильке, которую он этим подпустил Вольфу.
Четвертый разряд составляли люди, потому только зачисленные
в преступники, что они стояли нравственно выше среднего уровня
общества. Таковы были сектанты, таковы были поляки, черкесы, бунтовавшие за свою независимость, таковы были и политические преступники — социалисты и стачечники, осужденные за сопротивление властям. Процент таких людей, самых лучших
обществ, по наблюдению Нехлюдова, был очень большой.
Эти так называемые испорченные, преступные, ненормальные типы были, по мнению Нехлюдова, не что иное, как такие же люди, как и те, перед которыми
общество виновато более, чем они перед
обществом, но перед которыми
общество виновато не непосредственно перед ними самими теперь, а
в прежнее время виновато прежде еще перед их родителями и предками.
— Теоретически, а не практически, как я увидал. Суд имеет целью только сохранение
общества в настоящем положении и для этою преследует и казнит как тех, которые стоят выше общего уровня и хотят поднять его, так называемые политические преступники, так и тех, которые стоят ниже его, так называемые преступные типы.
То, что
в продолжение этих трех месяцев видел Нехлюдов, представлялось ему
в следующем виде: из всех живущих на воле людей посредством суда и администрации отбирались самые нервные, горячие, возбудимые, даровитые и сильные и менее, чем другие, хитрые и осторожные люди, и люди эти, никак не более виновные или опасные для
общества, чем те, которые оставались на воле, во-первых, запирались
в тюрьмы, этапы, каторги, где и содержались месяцами и годами
в полной праздности, материальной обеспеченности и
в удалении от природы, семьи, труда, т. е. вне всех условий естественной и нравственной жизни человеческой.
В тюрьмах — Тюменской, Екатеринбургской, Томской и на этапах Нехлюдов видел, как эта цель, которую, казалось, поставило себе
общество, успешно достигалась.
Прочтя нагорную проповедь, всегда трогавшую его, он нынче
в первый раз увидал
в этой проповеди не отвлеченные, прекрасные мысли и большею частью предъявляющие преувеличенные и неисполнимые требования, а простые, ясные и практически исполнимые заповеди, которые,
в случае исполнения их (что было вполне возможно), устанавливали совершенно новое устройство человеческого
общества, при котором не только само собой уничтожалось всё то насилие, которое так возмущало Нехлюдова, но достигалось высшее доступное человечеству благо — Царство Божие на земле.