Неточные совпадения
Надзиратели, стоя у дверей, опять,
выпуская, в две руки считали посетителей, чтобы не вышел лишний и не остался в тюрьме. То, что его хлопали теперь
по спине, не только не оскорбляла его, но он даже и не замечал этого.
— Прошу покорно, садитесь, а меня извините. Я буду ходить, если позволите, — сказал он, заложив руки в карманы своей куртки и ступая легкими мягкими шагами
по диагонали большого строгого стиля кабинета. — Очень рад с вами познакомиться и, само собой, сделать угодное графу Ивану Михайловичу, — говорил он,
выпуская душистый голубоватый дым и осторожно относя сигару ото рта, чтобы не сронить пепел.
Соскучится такой чиновник или желает отличиться — и делает аресты и, смотря
по настроению своему или начальства, держит в тюрьме или
выпускает.
А высший начальник, тоже смотря
по тому, нужно ли ему отличиться или в каких он отношениях с министром, — или ссылает на край света, или держит в одиночном заключении, или приговаривает к ссылке, к каторге, к смерти, или
выпускает, когда его попросит об этом какая-нибудь дама.
Неточные совпадения
Имел слова любимые, // И
выпускал их дедушка //
По слову через час. //………………………………… // «Погибшие… пропащие…» //…………………………………
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из глаз теперь не
выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же все добрые люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)
«Честолюбие? Серпуховской? Свет? Двор?» Ни на чем он не мог остановиться. Всё это имело смысл прежде, но теперь ничего этого уже не было. Он встал с дивана, снял сюртук,
выпустил ремень и, открыв мохнатую грудь, чтобы дышать свободнее, прошелся
по комнате. «Так сходят с ума, — повторил он, — и так стреляются… чтобы не было стыдно», добавил он медленно.
«Ты видел, — отвечала она, — ты донесешь!» — и сверхъестественным усилием повалила меня на борт; мы оба
по пояс свесились из лодки; ее волосы касались воды; минута была решительная. Я уперся коленкою в дно, схватил ее одной рукой за косу, другой за горло, она
выпустила мою одежду, и я мгновенно сбросил ее в волны.
— Ваше сиятельство! не сойду с места, покуда не получу милости! — говорил <Чичиков>, не
выпуская сапог князя и проехавшись, вместе с ногой,
по полу в фраке наваринского пламени и дыма.