Неточные совпадения
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее
уезжать как можно скорее; исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах
французы, что по деревням ходят французские прокламации, и что ежели княжна не
уедет с отцом до 15-го, то он ни за что̀ не отвечает.
«Они вероятно думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтоб они остались на своих местах и сама
уеду, бросив их на произвол
французов», думала княжна Марья. «Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что André еще больше бы сделал на моем месте», думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Уезжали, и первые
уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы, и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными
французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они
уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, не взирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и итти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить
французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором писал Растопчин в своих афишах.
Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые
уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда негодное оружие пьяному сброду, то поднимал образà, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на 136 подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию
французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех
французов из Москвы, то оставлял в городе г-жу Обер-Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт-директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с
французами, то, чтоб отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека, и сам
уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по-французски стихи о своем участии в этом деле, [Je suis né Tartare. Je voulus être Romain. Les Français m’appelèrent barbare. Les Russes — Georges Dandin.
Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что
француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку, и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г-жа Баздеева
уехала в деревню.
— Ваше сиятельство, они говорят, что собрались итти на
французов по вашему приказанью, про измену что-то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу
уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
Но когда он увидал
французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, — дрянь, немец, что Денисов герой и эсаул герой, и Тихон герой, и что ему было бы стыдно
уехать от них в трудную минуту.
Неточные совпадения
Он мечтал
уехать во Францию, с тем чтобы переделаться во
француза.
Немец сел против меня и трагически начал мне рассказывать, как его патрон-француз надул, как он три года эксплуатировал его, заставляя втрое больше работать, лаская надеждой, что он его примет в товарищи, и вдруг, не говоря худого слова,
уехал в Париж и там нашел товарища. В силу этого немец сказал ему, что он оставляет место, а патрон не возвращается…
Под конец моего пребывания в пансионе добродушный
француз как-то исчез с нашего горизонта. Говорили, что он
уезжал куда-то держать экзамен. Я был в третьем классе гимназии, когда однажды, в начале учебного года, в узком коридоре я наткнулся вдруг на фигуру, изумительно похожую на Гюгенета, только уже в синем учительском мундире. Я шел с другим мальчиком, поступившим в гимназию тоже от Рыхлинского, и оба мы радостно кинулись к старому знакомому.
— «Прощальный бенефис дивы… Патти. [Патти Аделина (1843–1919) — знаменитая итальянская оперная певица, в 60-х годах прошлого века пела в итальянской опере в Петербурге.]
уезжает… Идет опера „Динора“ [«Динора» — комическая опера французского композитора Джакомо Мейербера (1791–1864).] Знаменитый дуэт Патти и Николини [Николини — оперный певец,
француз по происхождению, муж Аделины Патти.]». Как ты полагаешь относительно этого?
— Да что же мне делать? Неужели я должен
уехать в Рязань или Владимир и оставаться в числе больных, когда чувствую, что моя рана не мешает мне драться с
французами и что она без всякого леченья в несколько дней совершенно заживет?