Неточные совпадения
Из-за самоуверенности, с которою он говорил, никто не мог понять, очень ли умно или очень глупо то, что́ он сказал. Он
был в темнозеленом фраке, в панталонах цвета cuisse de nymphe effrayée, [
тела испуганной нимфы,] как он сам говорил, в чулках и башмаках.
Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания
было достаточно, чтобы сдвинуть всё
тело, сидевшее на покатом откосе.
Пьер
был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого-нибудь
тела.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту
была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым
телом к перилам, стоял князь Несвицкий. Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его. Только-что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он
был один, только какой-то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое
тело.
Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее
тела, которое
было закрыто только одеждой.
Пьер, опустив глаза,
пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что-то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным
телом через стол.
Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски,
тело его не
было найдено, и его не
было в числе пленных.
В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на
теле заживут, и он так же счастлив, как и
был прежде.
Перонская
была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что́ у Ростовых, хотя не с такою торопливостью (для нее это
было дело привычное), но также
было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое
тело, также старательно промыто за ушами, и даже, так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
В сравнении с плечами Элен, ее плечи
были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен
был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее
телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это
было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье
тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено
было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с Дубравы, где
был нетронутый волчий выводок.
Петю снесли и положили как мертвое
тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно-новою нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо
было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
— Нет, я знаю, что всё кончено, — сказала она поспешно. — Нет, это не может
быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… — Она затряслась всем
телом и села на стул.
Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он
был полон человеческими, солдатскими, голыми, барахтающимися в нем белыми
телами, с кирпично-красными руками, лицами и шеями.
Общее выражение лица Кутузова
было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого
тела.
Да, это
было то самое
тело, та самая chair à canon, [мясо для пушек.] вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы
были перестать, какая-то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра также быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое
тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле Того, Кто руководит людьми и мирами.
«О Господи, народ-то чтò зверь, где же живому
быть!» слышалось в толпе. «И малый-то молодой… должно из купцов, то-то народ!., сказывают не тот… как же не тот… О Господи!.. Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится…», говорили теперь те же люди, с болезненно-жалостным выражением глядя на мертвое
тело с посиневшим измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленною длинною, тонкою шеей.
[ —
Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы
быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в
теле.]
Как ни страшно непохоже на человека
было это
тело, она должна
была его видеть.
Пьер проснулся 3-го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его
тело, и на душе
было смутное сознание чего-то постыдного, совершенного накануне; это постыдное
был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Два человека с края
были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый с приплюснутым носом. Третий
был дворовый, лет 45-ти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным
телом. Четвертый
был мужик очень красивый с окладистою, русою бородой и черными глазами. Пятый
был фабричный, желтый, худой малый, лет 18-ти, в халате.
Платону Каратаеву должно
было быть за 50 лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему
было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выказывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (чтò он часто делал),
были все хороши, и целы; ни одного седого волоса не
было в его бороде и волосах, и всё
тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Они не плакали, не содрогались и, последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не
было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем — за его
телом.
Когда происходили последние содрогания
тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа
были тут.
— Кончилось?! — сказала княжна Марья, после того как
тело его уже несколько минут, неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, чтò
было ближайшим воспоминанием о нем.
Ежели многие, одновременно и разнообразно-направленные, силы действуют на какое-нибудь
тело, то направление движения этого
тела не может совпадать ни с одного из сил; а
будет всегда среднее, кратчайшее направление, то, чтò в механике выражается диагональю параллелограмма сил.
— Она еще ладнее
будет, как ты на тело-то наденешь, — говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. — Вот и хорошо и приятно
будет…
(Лошадиное мясо
было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли,
был даже приятен, холода большого не
было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью
были костры; вши, евшие его, согревали его
тело).
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска всё то, чтò начинало унывать, или слабеть. Всё, чтò
было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: остался один цвет войска — по силе духа и
тела.
Так же как трудно объяснить для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кучки, одни прочь из кучки, таща соринки, яйца и мертвые
тела, другие назад в кучку — для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, — так же трудно
было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей, после выхода французов, толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи,
были останавливаемы начальством и принуждены к тому, чтобы вывозить мертвые
тела из города.
— Да, да, так, так… — говорил Пьер, нагнувшись вперед всем
телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. — Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного:
быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые
были в нем — если они
были — происходили не от него. Так он смягчился? — говорил Пьер. — Какое счастье, что он свиделся с вами, — сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Теперь часто видно
было одно ее лицо и
тело, а души вовсе не
было видно.
Если цель обеда — питание
тела, то тот, кто съест вдруг два обеда, достигнет, может
быть, бòльшего удовольствия, но не достигнет цели, ибо оба обеда не переварятся желудком.
Действие мое кажется мне свободным; но спрашивая себя: могли я по всем направлениям поднять руку, я вижу, что я поднял руку по тому направлению, по которому для этого действия
было менее препятствий, находящихся как в
телах, меня окружающих, так и в устройстве моего
тела.
В науках о живых
телах то, чтó известно нам, мы называем законами необходимости; то, что неизвестно нам, мы называем жизненною силою. Жизненная сила
есть только выражение неизвестного остатка от того, чтó мы знаем о сущности жизни.
Признание это уничтожает возможность существования законов, т. е. какого бы то ни
было знания. Если существует хоть одно свободно двигающееся
тело, то не существует более законов Келлера и Ньютона и не существует более никакого представления о движении небесных
тел. Если существует один свободный поступок человека, то не существует ни одного исторического закона и никакого представления об исторических событиях.
С тех пор как найдена и доказана система Коперника, одно признание того, что движется не солнце, а земля, уничтожило всю космографию древних. Можно
было, опровергнув систему, удержать старое воззрение на движения
тел, но не опровергнув его, нельзя
было, казалось, продолжать изучение Птоломеевых миров. Но и после открытия Коперника, Птоломеевы миры еще долго продолжали изучаться.