Неточные совпадения
Полковой командир, сам подойдя к
рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали
солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, втягивали их в рукава.
— Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это чтò? — крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в
рядах 3-й роты на
солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. — Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Кутузов прошел по
рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и
солдатам.
Во втором
ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый
солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой.
Выстроенные в
ряд, стояли в шинелях
солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению
солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству,
солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров.
Впереди, в дыму, уже были видны
ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за
солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились.
Солдаты дугой обходили что-то в том месте, куда упало ядро, и старый кавалер, фланговый унтер-офицер, отстав около убитых, догнал свой
ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся.
«Ради… ого-го-го-го-го!…» раздалось по
рядам. Угрюмый
солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к
рядам и не говорил с
солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить
солдат), несмотря на то,
солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное.
— A celui qui s’est le plus vaillament conduit dans cette dernière guerre, [ — Тому, кто храбрее всех вел себя в эту войну,] — прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая
ряды русских, вытянувшихся перед ним
солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
Разорванные сине-лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось всё светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли в бок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица
солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным
рядом берез.
На улице не
рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали
солдаты.
— Сам едет, — крикнул казак, стоявший у ворот, — едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка
солдат (почетный караул) и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти
рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала: «ура!»
Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в
ряды пехотных
солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вперед, то влево, то вправо; но везде были
солдаты, с одинаково-озабоченными лицами, занятыми каким-то невидным, но очевидно важным делом. Все с одинаково-недовольно-вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
Пьер видел, что впереди его был мост, и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех
рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что-то делали
солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут-то и было поле сражения.
— Да, я с вами, — сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими
рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек
рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один
солдат с свалившимся кивером. — А этого отчего не подняли? — начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
— Чиненка! — кричал
солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату — не сюда! К пехотным! — с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в
ряды прикрытия.
Ряды пехотных
солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей.
Все распоряжения о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших
солдат — стрелять, когда конных — топтать русских пеших, все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в
рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона.
Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество
солдат и показывать им пример, прохаживался по
рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их.
Но не было ласково-приторных заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей — одни были мундиры и шинели
солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в
ряды.
— Ты куда?.. Вы куда?.. — крикнул он на трех пехотных
солдат, которые без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в
ряды. — Стой, каналья!
Солдаты-кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, всё-таки шли
рядом занимать другой дом, который им казался лучше.
Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными
рядами, шедших
солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого-то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой
солдатом, проехавшего ему навстречу.
Старый
солдат, унтер-офицер, выбежал из
рядов и, схватив за плечо молодого
солдата, втащил его в роту.
Он отдал лошадей
солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра
рядом с офицером с длинною шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени дорога впереди их безопасна от казаков.
Солдаты товарищи, шедшие
рядом с Пьером, не оглядывались так же, как и он на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.
Неточные совпадения
Воз с сеном приближается, // Высоко на возу // Сидит
солдат Овсяников, // Верст на двадцать в окружности // Знакомый мужикам, // И
рядом с ним Устиньюшка, // Сироточка-племянница, // Поддержка старика.
Мы ехали
рядом, молча, распустив поводья, и были уж почти у самой крепости: только кустарник закрывал ее от нас. Вдруг выстрел… Мы взглянули друг на друга: нас поразило одинаковое подозрение… Опрометью поскакали мы на выстрел — смотрим: на валу
солдаты собрались в кучу и указывают в поле, а там летит стремглав всадник и держит что-то белое на седле. Григорий Александрович взвизгнул не хуже любого чеченца; ружье из чехла — и туда; я за ним.
Но люди, стоявшие прямо против фронта, все-таки испугались, вся масса их опрокинулась глубоко назад, между ею и
солдатами тотчас образовалось пространство шагов пять, гвардии унтер-офицер нерешительно поднял руку к шапке и грузно повалился под ноги
солдатам,
рядом с ним упало еще трое, из толпы тоже, один за другим, вываливались люди.
— Разве? — шутливо и громко спросил Спивак, настраивая балалайку. Самгин заметил, что
солдаты смотрят на него недружелюбно, как на человека, который мешает. И особенно пристально смотрели двое: коренастый, толстогубый, большеглазый
солдат с подстриженными усами рыжего цвета, а
рядом с ним прищурился и закусил губу человек в синей блузе с лицом еврейского типа. Коснувшись пальцем фуражки, Самгин пошел прочь, его проводил возглас:
Мягкими увалами поле, уходя вдаль, поднималось к дымчатым облакам; вдали снежными буграми возвышались однообразные конусы лагерных палаток, влево от них на темном фоне рощи двигались
ряды белых, игрушечных
солдат, а еще левее возвышалось в голубую пустоту между облаков очень красное на солнце кирпичное здание, обложенное тоненькими лучинками лесов, облепленное маленькими, как дети, рабочими.