Неточные совпадения
— Chère Анна Михайловна, — сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, — для меня почти невозможно сделать то, что́ вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное:
сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя
рука. Довольны вы?
— Mon cher, vous m’avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] — обратилась она опять к
сыну, прикосновением
руки возбуждая его.
— Я тебе скажу больше, — продолжал князь Василий, хватая ее за
руку, — письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится, — князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится, — и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный
сын, получит всё.
— Ah, mon ami! — сказала она с тем же жестом, как утром с
сыном, дотрогиваясь до его
руки: — croyez, que je souffre, autant, que vous, mais soyez homme. [Ах, мой дружок, поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
— Врешь, врешь, — закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая
сына за
руку.
Он схватил его за
руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо
сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
— Ну, теперь прощай! — Он дал поцеловать
сыну свою
руку и обнял его. — Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… — Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: — а коли узнаю, что ты повел себя не как
сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! — взвизгнул он.
«Ваш
сын, — писал он, — надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под
рукой такого подчиненного».
— Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь,] — сказала m-lle Bourienne, своими розовенькими
руками развертывая белую салфетку. — Son excellence le prince Kouraguine avec son fils, à ce que j’ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с
сыном, сколько я слышала?] — вопросительно сказала она.
— А он, Ипполит, тебе не говорил? — сказал князь Василий (обращаясь к
сыну и схватив за
руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), — а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait à la porte? [выгоняла его из дома?]
— Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая,] — сказал он, вставая и взяв ее за обе
руки. Он вздохнул и прибавил: — Le sort de mon fils est en vos mains. Décidez, ma bonne, ma chère, ma douce Marie, qui j’ai toujours aimée, comme ma fille. [Судьба моего
сына в ваших
руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя нежная Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
— Так, так! — закричал граф, и весело схватив
сына за обе
руки, закричал: — Так вот же что́, попался ты мне!
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца-сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал
руку Долохову.
«Ваш
сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в
руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно — жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что
сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими
руками, как тисками, обхватил шею
сына и зарыдал как ребенок.
— Что́ же делать! С кем это не случалось, — сказал
сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целою жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать
руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
— Да, — сказала графиня и протянула ему
руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее
рукой. Она желала любить его, как
сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под
руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о
сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому
сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на
руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил зa любимым ею мальчиком на
руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Неточные совпадения
Ну, дело все обладилось, // У господина сильного // Везде
рука;
сын Власьевны // Вернулся, сдали Митрия, // Да, говорят, и Митрию // Нетяжело служить, // Сам князь о нем заботится.
В следующую речь Стародума Простаков с
сыном, вышедшие из средней двери, стали позади Стародума. Отец готов его обнять, как скоро дойдет очередь, а
сын подойти к
руке. Еремеевна взяла место в стороне и, сложа
руки, стала как вкопанная, выпяля глаза на Стародума, с рабским подобострастием.
Она поехала в игрушечную лавку, накупила игрушек и обдумала план действий. Она приедет рано утром, в 8 часов, когда Алексей Александрович еще, верно, не вставал. Она будет иметь в
руках деньги, которые даст швейцару и лакею, с тем чтоб они пустили ее, и, не поднимая вуаля, скажет, что она от крестного отца Сережи приехала поздравить и что ей поручено поставить игрушки у кровати
сына. Она не приготовила только тех слов, которые она скажет
сыну. Сколько она ни думала об этом, она ничего не могла придумать.
— Я иду, прощайте! — сказала Анна и, поцеловав
сына, подошла к Алексею Александровичу и протянула ему
руку. — Ты очень мил, что приехал.
То же самое думал ее
сын. Он провожал ее глазами до тех пор, пока не скрылась ее грациозная фигура, и улыбка остановилась на его лице. В окно он видел, как она подошла к брату, положила ему
руку на
руку и что-то оживленно начала говорить ему, очевидно о чем-то не имеющем ничего общего с ним, с Вронским, и ему ото показалось досадным.