Неточные совпадения
— Да, сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей
не делал, но который постоянно занимал ее. — Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем
радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
— Вы на меня
не претендуете, Прохор Игнатьич? — сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3-ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо-отбытого смотра неудержимую
радость. — Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! — И он протянул руку ротному.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но
не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с
радостью старого друга обратился к нему...
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка
радости, которой он как будто
не мог удержать.
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! [ — И да здравствует весь свет!] Хотя
не было никакой причины к особенной
радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись — немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
— Пустячок! — пробасил полковник, — два гусара ранено, и один наповал, — сказал он с видимою
радостью,
не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал.
— Я знаю, — перебил Билибин, — вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё-таки, зачем вы его
не взяли? И
не удивляйтесь, что
не только военный министр, но и августейший император и король Франц
не будут очень осчастливлены вашею победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства,
не чувствую никакой особенной
радости…
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной
радости жизни, какого он
не испытывал с самого детства.
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и
радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, — что он
не мог отвечать ему.
Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила,
не потому, чтобы было смешно то, что̀ они говорили, но потому, что ей было весело и она
не в силах была удерживать своей
радости, выражавшейся смехом.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своею красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16-тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он
не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было
не любить ее теперь, и
не жениться даже, думал Ростов, но… теперь столько еще других
радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о
радости видеть столь дорогого гостя, и
не дождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную.
Княжна
не упала, с ней
не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что-то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто
радость, высшая
радость, независимая от печалей и
радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома,
не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистою
радостью.
Устав был очень длинен, и Пьер от
радости, волнения и стыда
не был в состоянии понимать того, что́ читали.
Пьер, со слезами
радости на глазах, смотрел вокруг себя,
не зная, что́ отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он
не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
В глазах света Пьер был большой барин, несколько слепой и смешной муж знаменитой жены, умный чудак, ничего
не делающий, но и никому
не вредящий, славный и добрый малый. В душе же Пьера происходила за всё это время сложная и трудная работа внутреннего развития, открывшая ему многое и приведшая его ко многим духовным сомнениям и
радостям.
После первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и
радость, но
радость была
не искренняя, а внешняя.
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких-то неизвестных ему
радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более
не дразнил его,
не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка
радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что́ он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать. Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем-нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему-то Берг привлек Пьера.
— А вот как, — отвечал Николай. — Вы мне сказали, что это от меня зависит; я
не люблю Анну Михайловну и
не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! — и он разорвал вексель, и этим поступком слезами
радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже
не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.
Он как будто думает, что мой Болконский
не одобрил бы,
не понял бы этой нашей
радости.
Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этою любовью и так же восприимчива ко всем
радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она
не могла бороться.
Соня
не помнила многого из того, чтò они вспоминали, а и то, чтó она помнила,
не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их
радостью, стараясь подделаться под нее.
Грудь, казалось, дышала
не воздухом, а какою-то вечно-молодою силой и
радостью.
Она была лишена в Москве тех своих лучших
радостей — бесед с божьими людьми и уединения, — которые освежали ее в Лысых Горах, и
не имела никаких выгод и
радостей столичной жизни.
Княжна Марья с грустною улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать
не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей
не было никакой
радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю.
Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она
не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие
радости жизни, и ожидает успокоения только там.
Отрадненская осень с охотой и зима со святками и с любовью Сони открыли ему перспективу тихих дворянских
радостей и спокойствия, которых он
не знал прежде и которые теперь манили его к себе.
Она
не только избегала всех внешних условий
радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу
не смеялась так, чтобы из-за смеха ее
не слышны были слезы.
Предчувствие
не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех
радостей никогда уже
не возвратится больше.
Не было никакой
радости в жизни, а жизнь проходила.
— Который? Который? — плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто
не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из-за слез, выступивших ему от
радости на глаза,
не мог ясно разглядеть, сосредоточил на нем весь свой восторг, хотя это был
не государь, закричал «ура!» неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Одна за другою представлялись ей картины близкого прошедшего — болезни и последних минут отца. И с грустною
радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое — она чувствовала — она была
не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такою ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер
не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве всё в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в
радости ожидая чего-то ужасного.
Они смеялись и радовались вовсе
не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому всё, чтó ни случалось, было для них причиной
радости и смеха.
Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем, Николай
не мог жениться на княжне Марье, она с
радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить.
Он со всё возраставшим ужасом,
не ощущая ни
радости, ни успокоения, смотрел на то, чтò делалось.
— Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы,
не дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от
радости.
— Однако вы
не спали, — сказала она, подавляя свою
радость. — Постарайтесь заснуть… пожалуста.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру,
не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от
радости и забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой и что там отличился один гусар.
Со времени своего производства в офицеры и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо-возбужденном состоянии
радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности
не пропустить какого-нибудь случая настоящего геройства.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная
радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой
радости, это-то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.
Долго
не мог Пьер понять того, чтò с ним было. Со всех сторон он слышал вопли
радости товарищей.
Она
не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других
радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель.
Но
не это делало ее неузнаваемою: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка
радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее,
не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые, и печально-вопросительные.
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет,
не может быть», говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу
радостью.
Княжна с помощью m-lle Bourienne выдержала разговор очень хорошо; но в самую последнюю минуту, в то время как он поднялся, она так устала говорить о том, до чего ей
не было дела, и мысль о том, за чтò ей одной так мало дано
радостей в жизни, так заняла ее, что она в припадке рассеянности, устремив вперед себя свои лучистые глаза, сидела неподвижно,
не замечая, что он поднялся.
Графиня Марья ревновала своего мужа к этой любви его, и жалела, что
не могла в ней участвовать; но
не могла понять
радостей и огорчений, доставляемых ему этим отдельным, чуждым для нее миром.
Весьма часто, в минуты раздражения, случалось, что муж с женой спорили, но долго потом после спора Пьер к
радости и удивлению своему находил,
не только в словах, но и в действиях жены ту самую свою мысль, против которой она спорила. И
не только он находил ту же мысль, но он находил ее очищенною от всего того, чтò было лишнего, вызванного увлечением и спором, в ее выражении.