Неточные совпадения
— Charmant, [Прелестно,] — прошептала
маленькая княгиня, втыкая иголку в работу, как будто в знак
того, что интерес и прелесть рассказа мешают ей продолжать работу.
— Aucun, [Никакого,] — возразил виконт. — После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si même ça été un héros pour certaines gens, — сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, — depuis l’assassinat du duc il y a un martyr de plus dans le ciel, un héros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей,
то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем
меньше на земле.]
Друзья молчали. Ни
тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею
маленькою ручкой.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, выскочившими из корсажа от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и
маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в
том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка.
Между
тем всё это молодое поколение: Борис — офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай — студент, старший сын графа, Соня — пятнадцатилетняя племянница графа, и
маленький Петруша — меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта.
— Ah, mon ami! — сказала она с
тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: — croyez, que je souffre, autant, que vous, mais soyez homme. [Ах, мой дружок, поверьте, я страдаю не
меньше вас, но будьте мужчиной.]
Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не
то что согнувшись, но сделавшись вдруг
меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
Пьер принял опять симметрично-наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о
том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно
меньше.
— Catiche a fait donner du thé dans le petit salon, — сказал князь Василий Анне Михайловне. — Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque chose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чай в
маленькую гостиную. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а
то вас не хватит.]
Теперь
та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном
маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает
того, чтó делается теперь и имеет еще совершиться в спальне.
И каждый в этой официантской испытывал
то же чувство почтительности и даже страха, в
то время как отворялась громадно-высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с
маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и молодых блестящих глаз.
Ограничимся лучше изучением великих правил, которые наш Божественный Спаситель оставил нам для нашего руководства здесь, на земле; будем стараться следовать им и постараемся убедиться в
том, что чем
меньше мы будем давать разгула нашему уму,
тем мы будем приятнее Богу, Который отвергает всякое знание, исходящее не от Него, и что чем
меньше мы углубляемся в
то, чтó Ему угодно было скрыть от нас,
тем скорее даст Он нам это открытие Своим божественным разумом.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала
то на княжну Марью,
то на свекра. Когда они вышли из-за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
— Но надо быть снисходительным к
маленьким слабостям; у кого их нет, André! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c’est tout pardonner. [Кто всё поймет,
тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
— У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, — сказал другой тоненький голос, и вслед за
тем в комнату вошел поручик Телянин,
маленький офицер
того же эскадрона.
Телянин сидел всё в
той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая
маленькие белые руки.
— Ну, что́ ж это, господа! — сказал штаб-офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и
то же. — Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс-капитан, — обратился он к
маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
В
то же мгновение из балагана выскочил прежде всех
маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.
В
то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1-й нумер с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2-й нумер трясущеюся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнушись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из-под
маленькой ручки.
«И
той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про
маленькую княгиню, которой не было в столовой.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику.
Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о
том, как он не в духе, она решилась не выходить.
Маленькая княгиня и m-lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о
том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о
том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал за ним. Получив эти сведения,
маленькая княгиня с m-lle Bourienne, еще из коридора слышные своими оживленно-переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m-lle Bourienne и
маленькая княгиня; им всё казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п.,
то всё будет хорошо.
После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в
ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масакà нарядном платье,
маленькая княгиня раза два обошла кругом нее,
маленькою ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову,
то с
той,
то с другой стороны.
— Au moins changez de coiffure, — сказала
маленькая княгиня. — Je vous disais, — с упреком сказала она, обращаясь к m-lle Bourienne, — Marie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grâce. [По крайней мере, перемените прическу. Я вам говорила, — что у Мари одно из
тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
M-lle Bourienne и
маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с
тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
Она встретила князя Василья с
тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо-веселыми людьми и который состоит в
том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие-то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между
маленькою княгиней и князем Васильем.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за
то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда-нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанною косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что-то приговаривая.
Как не верилось двадцать лет
тому назад, чтобы
то маленькое существо, которое жило где-то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть
тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
То он с злобой думал о
том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого
маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом,
то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.
Он сознавал себя здесь в соприкосновении с
теми пружинами, которые руководили всеми
теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя
маленькою, покорною и ничтожною частью.
Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на
маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в
той самой, в которой он делал итальянскую кампанию.
Он знал, что это был Наполеон — его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь
маленьким, ничтожным человеком в сравнении с
тем, чтò происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками.
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить.
Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура
маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Когда княжна Марья вернулась от отца,
маленькая княгиня сидела за работой, и с
тем особенным выражением внутреннего и счастливо-спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжны Марьи, а смотрели вглубь — в себя — во что-то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
— Ma bonne amie, [Милый друг] — сказала
маленькая княгиня утром 19-го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль,
то и теперь улыбка
маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, — была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
По поверью, что чем
меньше людей знает о страданиях родильницы,
тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая-то общая забота, смягченность сердца и сознание чего-то великого, непостижимого, совершающегося в
ту минуту.
— Mon cher comte; vous êtes l’un de mes meilleurs écoliers, il faut que vous dansiez, — сказал
маленький Иогель, подходя к Николаю. — Voyez combien de jolies demoiselles. [ — Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вы должны танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] — Он с
тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
Только на коне и в мазурке не видно было
маленького роста Денисова, и он представлялся
тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал.
— Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, — сказала графиня, возмущенная
тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту
маленькую Наташу.
Пьера поразила скромность
маленького, хотя и чистенького домика после
тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную,
маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все
маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал
то же успокоение,
ту же опору и
то же сознание
того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом.
Это говорил
малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал
то, что́ ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
— Votre majesté me permettra-t-elle de demander l’avis du colonel [ — Позвольте мне, ваше величество, спросить мнение полковника?] — сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между
тем снимать перчатку с белой,
маленькой руки и, разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
— И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный — очень хороший. Вот другая ее сестра — одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет
того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… — продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое,
маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одною
маленькою ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на
тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом.
Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как
тот, о котором вы мне пишете, — слух о мнимой женитьбе брата на
маленькой Ростовой.
Ростов сделался загрубелым, добрым
малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre, [дурного тона.] но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своею жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на
то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков-родителей.
«Совсем другая, и всё
та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав
маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
Дом князя был не
то, что называется «свет», но это был такой
маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю
тому назад, когда при нем Растопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть...