Неточные совпадения
Вся эта
история была одно и то же, чтó этот
солдат с резким голосом, и эта-то вся
история и этот-то
солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку.
И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для
истории бо̀льшего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского
солдата.
Случись… — и Платон Каратаев рассказал длинную
историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали в
солдаты.
У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью и рассказывал
солдатам, своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом, знакомую Пьеру
историю.
Такое заключение историков можно объяснить разве только следующим: 1)
история пишется учеными, и потому им естественно и приятно думать, что деятельность их сословия есть основание движения всего человечества, точно так же, как это естественно и приятно думать купцам, земледельцам,
солдатам (это не высказывается только потому, что купцы и
солдаты не пишут
истории), и 2) духовная деятельность, просвещение, цивилизация, культура, идея, — всё это понятия неясные, неопределенные, под знаменем которых весьма удобно употреблять словà, имеющие еще менее ясного значения и потому легко подставляемые под всякие теории.
Неточные совпадения
А если рассказывают и поют, то, знаешь, эти
истории о хитрых мужиках и
солдатах, с вечным восхвалением жульничества, эти грязные, как немытые ноги, грубые, как урчание в животе, коротенькие четверостишия с ужасным мотивом…
Рассказывал он раз, например, одну недавнюю
историю об одном отпускном
солдате; этого происшествия он почти был свидетелем.
Поздно вечером
солдаты опять рассказывали друг другу страшные
истории: говорили про мертвецов, кладбища, пустые дома и привидения. Вдруг что-то сильно бухнуло на реке, точно выстрел из пушки.
Несколько вечеров подряд она рассказывала
историю отца, такую же интересную, как все ее
истории: отец был сыном
солдата, дослужившегося до офицеров и сосланного в Сибирь за жестокость с подчиненными ему; там, где-то в Сибири, и родился мой отец. Жилось ему плохо, уже с малых лет он стал бегать из дома; однажды дедушка искал его по лесу с собаками, как зайца; другой раз, поймав, стал так бить, что соседи отняли ребенка и спрятали его.
— И умно делаете. Затем-то я вас и позвал к себе. Я старый
солдат; мне, может быть, извините меня, с революционерами и говорить бы, пожалуй, не следовало. Но пусть каждый думает, кто как хочет, а я по-своему всегда думал и буду думать. Молодежь есть наше упование и надежда России. К такому положению нельзя оставаться равнодушным. Их жалко. Я не говорю об университетских
историях. Тут что ж говорить! Тут говорить нечего. А есть, говорят, другие затеи…