Неточные совпадения
Вместе с этим, под звук этой шепчущей
музыки, князь Андрей
чувствовал, что над лицом его, над самою серединой воздвигалось какое-то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок.
Он
чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательно держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно всё-таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей
музыки.
Он это
чувствовал по веселым звукам полковой
музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он
чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер.
— Посмотрите в зеркало, — продолжала она, с улыбкой указывая ему его же лицо в зеркале, — глаза блестят, Боже мой, слезы в них! Как глубоко вы
чувствуете музыку!..
Ах, Жорж, все вы ничего не понимаете! Разве это — интерпретация музыки? Серпантини сама — воплощение музыки. Она плывет на волнах звуков, и, кажется, сам плывешь за нею. Неужели тело, его линии, его гармонические движения — сами по себе не поют так же, как звуки? Тот, кто истинно
чувствует музыку, не оскорбляется за нее. У вас отвлеченное отношение к музыке…
Неточные совпадения
У всякого есть свой задор: у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель
музыки и удивительно
чувствует все глубокие места в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным, спит и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютантом, напоказ своим приятелям, знакомым и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая
чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и лезет произвести где-нибудь порядок, подобраться поближе к личности станционного смотрителя или ямщиков, — словом, у всякого есть свое, но у Манилова ничего не было.
Вообще все эти дни он был на той счастливой высоте духовного зрения, с которой отчетливо замечались им все намеки и подсказы действительности; услыша заглушаемые ездой экипажей звуки, он вошел в центр важнейших впечатлений и мыслей, вызванных, сообразно его характеру, этой
музыкой, уже
чувствуя, почему и как выйдет хорошо то, что придумал.
Он видел, что у нее покраснели уши, вспыхивают щеки, она притопывала каблуком в такт задорной
музыке, барабанила пальцами по колену своему; он
чувствовал, что ее волнение опьяняет его больше, чем вызывающая игра Алины своим телом.
Клим Самгин никогда не думал серьезно о бытии бога, у него не было этой потребности. А сейчас он
чувствовал себя приятно охмелевшим, хотел
музыки, пляски, веселья.
Подумав, он нашел, что мысль о возможности связи Марины с политической полицией не вызвала в нем ничего, кроме удивления. Думать об этом под смех и
музыку было неприятно, досадно, но погасить эти думы он не мог. К тому же он выпил больше, чем привык,
чувствовал, что опьянение настраивает его лирически, а лирика и Марина — несоединимы.