Неточные совпадения
— Что́ же делать! С кем это не случалось, — сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который
целою жизнью не мог искупить своего
преступления. Ему хотелось бы
целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Миллионы людей совершали друг против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в
целые века не соберет летопись всех судов мира, и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на
преступления.
Кутузов ясно как день видел
цель Бенигсена: в случае неудачи защиты — свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха — себе приписать его; в случае же отказа — очистить себя в
преступлении оставления Москвы.
В то время, как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми
преступлениями, готовый для своей роли, без всякой
цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Оправдания эти снимают нравственную ответственность с людей, производящих события. Временные
цели эти подобны щеткам, идущим для очищения пути по рельсам впереди поезда: они очищают путь нравственной ответственности людей. Без этих оправданий не мог бы быть объяснен самый простой вопрос, представляющийся при рассмотрении каждого события: каким образом миллионы людей совершают совокупные
преступления, войны, убийства и т. д.?
Я уверен, что Гейне прав; я очень хорошо понимаю, как иногда можно единственно из одного тщеславия наклепать на себя
целые преступления, и даже очень хорошо постигаю, какого рода может быть это тщеславие.
Неточные совпадения
— Разве ты, идучи на страдание, не смываешь уже вполовину свое
преступление? — вскричала она, сжимая его в объятиях и
целуя его.
Наконец, некоторые (особенно из психологов) допустили даже возможность того, что и действительно он не заглядывал в кошелек, а потому и не знал, что в нем было, и, не зная, так и снес под камень, но тут же из этого и заключали, что самое
преступление не могло иначе и случиться, как при некотором временном умопомешательстве, так сказать, при болезненной мономании убийства и грабежа, без дальнейших
целей и расчетов на выгоду.
«Я посягал на
поцелуй, — с ужасом думал он, — а ведь это уголовное
преступление в кодексе нравственности, и не первое, не маловажное! Еще до него есть много степеней: пожатие руки, признание, письмо… Это мы всё прошли. Однако ж, — думал он дальше, выпрямляя голову, — мои намерения честны, я…»
Преднамеренность и обдуманность несомненны,
преступление должно было совершиться с
целью грабежа, это прямо объявлено, это написано и подписано.
Так, например, в слегка набросанном плане отчета было сказано: «Из рассматривания числа и характера
преступлений (ни число, ни характер еще не были известны) в. в. изволите усмотреть успехи народной нравственности и усиленное действие начальства с
целью оную улучшить».