Неточные совпадения
— Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить десять лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть.
Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал — как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом, что́ за воображение, что медицина кого-нибудь и когда-нибудь вылечивала! Убивать — так! — сказал он, злобно нахмурившись и
отвернувшись от Пьера.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна
отвернулись от него, и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели
друг на
друга.
При приближении опасности, всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления
от нее;
другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть всё и спастись
от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше
отвернуться от тяжелого, до тех пор, пока оно не наступило, и думать о приятном.
Пьер поспешил
отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего
друга.
Ведь и те и другие одинаково говорят мне об «обуздании» — зачем же я буду целоваться с одним и
отворачиваться от другого из-за того только, что первый дает мне на копейку менее обуздания, нежели второй?
Неточные совпадения
— Я боюсь, что вам здесь не совсем хорошо, — сказала она
отворачиваясь от его пристального взгляда и оглядывая комнату. — Надо будет спросить у хозяина
другую комнату, — сказала она мужу, — и потом чтобы нам ближе быть.
В середине мазурки, повторяя сложную фигуру, вновь выдуманную Корсунским, Анна вышла на середину круга, взяла двух кавалеров и подозвала к себе одну даму и Кити. Кити испуганно смотрела на нее, подходя. Анна прищурившись смотрела на нее и улыбнулась, пожав ей руку. Но заметив, что лицо Кити только выражением отчаяния и удивления ответило на ее улыбку, она
отвернулась от нее и весело заговорила с
другою дамой.
Вот люди! все они таковы: знают заранее все дурные стороны поступка, помогают, советуют, даже одобряют его, видя невозможность
другого средства, — а потом умывают руки и
отворачиваются с негодованием
от того, кто имел смелость взять на себя всю тягость ответственности. Все они таковы, даже самые добрые, самые умные!..
Ничто не нарушало однообразия этой жизни, и сами обломовцы не тяготились ею, потому что и не представляли себе
другого житья-бытья; а если б и смогли представить, то с ужасом
отвернулись бы
от него.
— Вот оно что! — с ужасом говорил он, вставая с постели и зажигая дрожащей рукой свечку. — Больше ничего тут нет и не было! Она готова была к воспринятию любви, сердце ее ждало чутко, и он встретился нечаянно, попал ошибкой…
Другой только явится — и она с ужасом отрезвится
от ошибки! Как она взглянет тогда на него, как
отвернется… ужасно! Я похищаю чужое! Я — вор! Что я делаю, что я делаю? Как я ослеп! Боже мой!