Неточные совпадения
— И зачем родятся дети
у таких людей,
как вы? Ежели бы вы не были отец, я бы
ни в чем не могла упрекнуть вас, — сказала Анна Павловна, задумчиво поднимая глаза.
— Вера, — сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. —
Как у вас
ни на что́ понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и
у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом,
ни на мгновение не спуская глаз с икон,
как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется.
— Слушай, — сказал он, — о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши,
как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить
ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Всё время, что он был на батарее
у орудия, он,
как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал
ни одного слова из того, что́ они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход, Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось
ни проводить ночей,
как он прежде любил проводить их,
ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно
у князя Василия — в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Сколько
ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то
как будто чернелось что-то; то мелькали
как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит
у него.
Знакомство
у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год
у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные,
каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более
ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали
у цыган все его московские приятели, и он не помнил,
как его уложили в сани и
как везли первые три станции.
— Да, mais ce n’est pas comme vous l’entendez, [но не так,
как ты думаешь.] продолжал князь Андрей. — Я
ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу-протоколисту, который украл какие-то сапоги
у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по имениям, которые затеял
у себя Пьер и не довел
ни до
какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то
ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
С самых тех пор,
как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но
ни разу не был
у Ростовых.
Ее не занимали
ни государь,
ни все важные лица, на которых указывала Перонская —
у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением,
как будто говорят: А! это не она, так и нѐчего смотреть.
Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (чтó ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры;
как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал
у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за две тысячи,
как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, — он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда-то туда, где всё было вздор и путаница.
— А вот
как, — отвечал Николай. — Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот
как! — и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более
ни в
какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена
у старого графа.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть
ни Дуняшу,
ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала,
как и вследствие чего
у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали
у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но
ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник,
как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
За caustique виновата, — сказала она, — и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, — обратилась она к сочинителю: —
у меня нет
ни денег,
ни времени,
как у князя Голицына, взять учителя и учиться по-русски.
— Я бы вас проводил, да ей Богу — вот (доктор показал на горло) — скачу к корпусному командиру. Ведь
у нас
как?.. вы знаете, граф, завтра сражение; на сто тысяч войска, малым числом 20 тысяч раненых считать надо; а
у нас
ни носилок,
ни коек,
ни фельдшеров,
ни лекарей на шесть тысяч нет. 10 тысяч телег есть, да ведь нужно и другое;
как хочешь, так и делай.
2) Оные продовольствия будут покупаться
у них по такой цене, на
какую покупатель и продавец согласятся между собою; но ежели продавец не получит требуемую им справедливую цену, то продавец волен будет повезти их обратно в свою деревню, в чем никто ему
ни под
каким видом препятствовать не может.
Все эти знакомые, столько раз обедавшие и танцовавшие
у него, столько раз смеявшиеся над ним, теперь все с одинаковым чувством внутреннего упрека и умиления,
как бы оправдываясь перед кем-то, говорили: «Да, там
как бы то
ни было, а прекраснейший был человек.
Ты говоришь, что
у нас все скверно и что будет переворот; я этого не вижу; но ты говоришь, что присяга условное дело, и на это я тебе скажу: что ты лучший друг мой, ты это знаешь, но составь вы тайное общество, начни вы противодействовать правительству,
какое бы оно
ни было, я знаю, что мой долг повиноваться ему.
Неточные совпадения
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То есть, не то уж говоря, чтоб
какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по семи лежит в бочке, что
у меня сиделец не будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь,
ни в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.
Хлестаков. Да что? мне нет никакого дела до них. (В размышлении.)Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня вы не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще! смотри ты
какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но
у меня теперь нет. Я потому и сижу здесь, что
у меня нет
ни копейки.
Городничий. Ах, боже мой! Я, ей-ей, не виноват
ни душою,
ни телом. Не извольте гневаться! Извольте поступать так,
как вашей милости угодно!
У меня, право, в голове теперь… я и сам не знаю, что делается. Такой дурак теперь сделался,
каким еще никогда не бывал.
Анна Андреевна. Ну, скажите, пожалуйста: ну, не совестно ли вам? Я на вас одних полагалась,
как на порядочного человека: все вдруг выбежали, и вы туда ж за ними! и я вот
ни от кого до сих пор толку не доберусь. Не стыдно ли вам? Я
у вас крестила вашего Ванечку и Лизаньку, а вы вот
как со мною поступили!
И тут настала каторга // Корёжскому крестьянину — // До нитки разорил! // А драл…
как сам Шалашников! // Да тот был прост; накинется // Со всей воинской силою, // Подумаешь: убьет! // А деньги сунь, отвалится, //
Ни дать
ни взять раздувшийся // В собачьем ухе клещ. //
У немца — хватка мертвая: // Пока не пустит по миру, // Не отойдя сосет!
