Неточные совпадения
Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями
масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход
военных действий только в общих чертах.
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют
военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие
массы французов.
Оттого только, что
военные люди облечены блеском и властью и
массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями.
При всех этих подкапываниях, предметом интриг большею частью было то
военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это
военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было итти, т. е. никогда не совпадая с тем, чтó придумывали люди, а вытекая из сущности отношения
масс.
Говоря это,
военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении движущихся тел только по отношению к их
массам, сказала бы, что силы их равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их
массы.
В
военном деле сила войск есть также произведение из
массы на что-то другое, на какое-то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что
масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то, самое обыкновенное, — в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
Неточные совпадения
— То есть — как это отходят? Куда отходят? — очень удивился собеседник. — Разве наукой вооружаются не для политики? Я знаю, что некоторая часть студенчества стонет: не мешайте учиться! Но это — недоразумение. Университет, в лице его цивильных кафедр, —
военная школа, где преподается наука командования пехотными
массами. И, разумеется, всякая другая
военная мудрость.
Россия к XIX в. сложилась в огромное мужицкое царство, скованное крепостным правом, с самодержавным царем во главе, власть которого опиралась не только на
военную силу, но также и на религиозные верования народа, с сильной бюрократией, отделившей стеной царя от народа, с крепостническим дворянством, в средней
массе своей очень непросвещенным и самодурным, с небольшим культурным слоем, который легко мог быть разорван и раздавлен.
Дисциплина и условие ее — субординация только приятно, как всякие обзаконенные отношения, — когда она основана, кроме взаимного сознания в необходимости ее, на признанном со стороны низшего превосходства в опытности,
военном достоинстве или даже просто в моральном совершенстве; но зато, как скоро дисциплина основана, как у нас часто случается, на случайности или денежном принципе, — она всегда переходит с одной стороны в важничество, с другой — в скрытую зависть и досаду и, вместо полезного влияния соединения
масс в одно целое, производит совершенно противоположное действие.
Военные люди высших чинов, вместо того чтобы поощрять грубость и жестокость воинов, необходимые для их дела, сами распространяют между
военным сословием образование, проповедуют гуманность и часто сами даже разделяют социалистические убеждения
масс и отрицают войну.
Но в том-то и дело, что никак человека не усовершенствуешь до такой степени, чтоб он уж совершенно машиною сделался; в большой
массе еще так — это мы видим в
военных эволюциях, на фабриках и пр., но пошло дело поодиночке — не сладишь.