Неточные совпадения
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по-старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув
лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу,
постоял на стремени, как будто не желая расстаться с
лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
— Да ничего, конь добрый, — отвечал Ростов, несмотря на то, что
лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не
стоила и половины этой цены. — Припадать стала на левую переднюю… — прибавил он.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с
лошади, прижатый своим толстым телом к перилам,
стоял князь Несвицкий. Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя
лошадьми в поводу
стоял несколько шагов позади его. Только-что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер
стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с
лошадьми, которые легко можо было признать за орудия.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: «сто́ит ли глупостями заниматься!» Он остановил
лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на
лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует — или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, — подумал теперь Ростов… — И сто̀ит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что̀ значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Наполеон
стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской
лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию.
— Вот он угол-перекресток, где Захар извозчик
стоит; вот он и Захар, и всё та же
лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
Князь Андрей не отвечал. Коляска и
лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще
стояли на пароме и говорили.
У дома этого
стояли верховые
лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
Через пять минут Данило с Уваркой
стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь
лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно,
стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как-нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из-под потолка под небо.
Подле него
стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и
лошадь, — волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке
стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они
стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног
лошадей.
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча,
стояли пешие. Около них на чумбурах
стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что-то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога — условленный сигнал драки.
Четыре дня тому назад у того же дома, к которому подвели Балашева,
стояли Преображенского полка часовые, теперь же
стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой
лошади и его мамелюка Рустана. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильне, из которого отправлял его Александр.
Павлоградские два эскадрона
стояли биваками, среди выбитого до тла скотом и
лошадьми, уже выколосившегося ржаного поля. Дождь лил ливнем, и Ростов с покровительствуемым им молодым офицером Ильиным сидел под сгороженным на скорую руку шалашиком. Офицер их полка с длинными усами, продолжавшимися от щек, ездивший в штаб и застигнутый дождем зашел к Ростову.
Давно неслышанный этот звук еще радостнее и возбудительнее подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всею душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что-то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они
стояли, но левее. Между ранжевыми уланами на рыжих
лошадях и позади их, большею кучей, видны были синие французские драгуны на серых
лошадях.
Наложенные верхом возы с домашнею посудой, стульями, шкапчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В доме соседнем с домом Ферапонтова
стояли повозки и прощаясь выли и приговаривали бабы. Дворняшка-собака, лая, вертелась перед заложенными
лошадьми.
«Чтó
стоило еще оставаться два дня? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и
лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
В березнике
стояли фуры и
лошади.
Два офицера, один в шарфе по мундиру на худой, темно-серой
лошади, другой в шинели, пешком
стояли у угла Ильинки и о чем-то говорили.
Полицеймейстер, которого остановила толпа, и адъютант, который пришел доложить, что
лошади готовы, вместе вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа
стояла огромная толпа народа, желавшего его видеть.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить
лошадей на тот же двор, на котором
стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что̀ им говорили.
— Lanciers du 6-me, [Уланы 6-го полка,] — проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода
лошади. Черная фигура часового
стояла на мосту.
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с
лошади и подошел к большому, пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что-то, и солдат в колпаке и синей шинели,
стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что-то шопотом говорили между собою. Долохов долго садился на
лошадь, которая не
стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать бегут или не бегут за ними французы.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе
лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых
стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое-где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания
лошадей, не громкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто-то, и вокруг них
стояли, жуя овес, оседланные
лошади. В темноте Петя узнал свою
лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская
лошадь, и подошел к ней.
Быстро в полутьме разобрали
лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов
стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что-то приказывал казакам. Петя держал свою
лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодною водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине и во всем теле что-то быстро и равномерно дрожало.