Неточные совпадения
Князь не отвечал, но она молча, значительно
глядя на него, ждала ответа.
Князь Василий поморщился.
— Наконец, надо подумать и о моем семействе, — сердито отталкивая от себя столик и не
глядя на нее, продолжал
князь Василий, — ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что́ граф, прямо указывая
на его портрет, требовал его к себе?
Князь Андрей
глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева
князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно-сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного
князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских.
Князь Андрей улыбался,
глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
Князь Андрей строго посмотрел
на нее.
На лице
князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел
на ее лоб и волосы, не
глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав. Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув
на штабс-капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги
на ногу, вопросительно
глядел большими, умными и добрыми глазами то
на князя Андрея, то
на штаб-офицера.
Князь Андрей верхом остановился
на батарее,
глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро.
«Есть ли вообще что-нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя
князь Андрей,
глядя на него.
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к
князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Марко́ва, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился,
глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Марко́ва и как, Марко́в тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть
на знамена проходивших батальонов.
Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
«Чтó они делают? — думал
князь Андрей,
глядя на них: — зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
— А любовь к ближнему, а самопожертвование? — заговорил Пьер. — Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться, этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что́ вы говорите. —
Князь Андрей молча
глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
— «Да где он», — подумал опять
князь Андрей,
глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал.
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал сорокалетнего человека с длинною талией, с длинною, коротко-обстриженною головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре-зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не
глядя на него.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что
на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему
на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижный стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал
глядеть на танцующих.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моею женой», сказал совершенно неожиданно сам себе
князь Андрей,
глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
— Да, да, — подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами
глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба
князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.
В-четвертых, наконец, — сказал отец, насмешливо
глядя на сына, «я тебя прошу, отложи дело
на год, съезди за-границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для
князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что́ хочешь, так велики, тогда женись.
Брат часто удивлялся,
глядя на нее. Совсем не было похоже, чтоб она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть
на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею
князя Андрея. Ему всё казалось, что что-нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела,
глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его,
князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из-за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась.
Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла
на кого бы то ни было променять
князя Андрея.
— Ежели вы спрашиваете меня, — сказал
князь Андрей, не
глядя на отца (он в первый раз в жизни осуждал своего отца), — я не хотел говорить; но ежели вы меня спрашиваете, то я скажу вам откровенно свое мнение насчет всего этого.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны,
князь разделся, тяжело опустился
на кровать и как будто задумался, презрительно
глядя на свои желтые иссохшие ноги.
«Чтó отвечать ему?», думал
князь Андрей,
глядя на лоснеющуюся
на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
«Неужели это смерть?», думал
князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом
глядя на траву,
на полынь и
на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. «Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух…» Он думал это и вместе с тем помнил о том, что
на него смотрят.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами
глядя вперед себя
на дверь, как бы стараясь что-то понять и припомнить.
Неточные совпадения
— Какой опыт? столы вертеть? Ну, извините меня, дамы и господа, но, по моему, в колечко веселее играть, — сказал старый
князь,
глядя на Вронского и догадываясь, что он затеял это. — В колечке еще есть смысл.
«И как они все сильны и здоровы физически, — подумал Алексей Александрович,
глядя на могучего с расчесанными душистыми бакенбардами камергера и
на красную шею затянутого в мундире
князя, мимо которых ему надо было пройти. — Справедливо сказано, что всё в мире есть зло», подумал он, косясь еще раз
на икры камергера.
«Ужели, — думает Евгений, — // Ужель она? Но точно… Нет… // Как! из глуши степных селений…» // И неотвязчивый лорнет // Он обращает поминутно //
На ту, чей вид напомнил смутно // Ему забытые черты. // «Скажи мне,
князь, не знаешь ты, // Кто там в малиновом берете // С послом испанским говорит?» //
Князь на Онегина
глядит. // «Ага! давно ж ты не был в свете. // Постой, тебя представлю я». — // «Да кто ж она?» — «Жена моя».
Это был один из тех характеров, которые могли возникнуть только в тяжелый XV век
на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими
князьями, была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников; когда, лишившись дома и кровли, стал здесь отважен человек; когда
на пожарищах, в виду грозных соседей и вечной опасности, селился он и привыкал
глядеть им прямо в очи, разучившись знать, существует ли какая боязнь
на свете; когда бранным пламенем объялся древле мирный славянский дух и завелось козачество — широкая, разгульная замашка русской природы, — и когда все поречья, перевозы, прибрежные пологие и удобные места усеялись козаками, которым и счету никто не ведал, и смелые товарищи их были вправе отвечать султану, пожелавшему знать о числе их: «Кто их знает! у нас их раскидано по всему степу: что байрак, то козак» (что маленький пригорок, там уж и козак).
Так болтая и чуть не захлебываясь от моей радостной болтовни, я вытащил чемодан и отправился с ним
на квартиру. Мне, главное, ужасно нравилось то, что Версилов так несомненно
на меня давеча сердился, говорить и
глядеть не хотел. Перевезя чемодан, я тотчас же полетел к моему старику
князю. Признаюсь, эти два дня мне было без него даже немножко тяжело. Да и про Версилова он наверно уже слышал.