Неточные совпадения
— Скажите, — прибавил он, как будто только что
вспомнив что́-то и особенно-небрежно, тогда как
то,
о чем он спрашивал, было главною целью его посещения, — правда, что l’impératrice-mère [вдовствующая императрица] желает назначения барона Функе первым секретарем в Вену?
То перебирая впечатления прошедшего сражения,
то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием
о победе,
вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия.
Князь Андрей
вспомнил рассказ
о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание.
Кроме
того он кланяется m-r Шелингу, и m-me Шосс и няне, и, кроме
того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и
о которой всё так же
вспоминает.
«Да, что́ бишь еще неприятное он пишет?
вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу. Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для
того, чтобы хоть на минуту перестать думать
о том,
о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.
Часто, собирая милостыню и сочтя 20—30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг, с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер
вспоминал масонскую клятву
о том, что каждый брат обещается отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Я начал было осуждать, но
вспомнил о своих правилах и слова благодетеля нашего
о том, что истинный масон должен быть усердным деятелем в государстве, когда требуется его участие, и спокойным созерцателем
того, к чему он не призван.
Он
вспомнил о своей законодательной работе,
о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя.
Иногда Пьер
вспоминал о слышанном им рассказе
о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для
того чтобы легче переносить опасность.
Потом вдруг, как будто
вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в
ту же позу, в которой он стоял на коронации и, помахивая правою рукой, сказал: — Je ne vous retiens plus, général; je souhaite le succès de votre mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] — и развеваясь красною, шитою мантией и перьями, и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Когда доктор ушел, уведя свою жену и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали,
то переговариваясь,
вспоминая испуг доктора и веселье докторши,
то выбегая на крыльцо и сообщая
о том, чтò делалось в кибиточке.
Она причисляла к врагам кредиторов и всех
тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли
о врагах и ненавидящих, она
вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него, как за врага.
С
того дня как Пьер, уезжая от Ростовых и
вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что-то новое, ― вечно мучивший его вопрос
о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему.
Слышал ли он или сам вел ничтожные разговоры, читал ли он или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался как прежде: не спрашивал себя из чего хлопочут люди, когда всё так кратко и неизвестно, но
вспоминал ее в
том виде, в котором он видел ее последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление
о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего
о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь
вспомнил о письме князя Андрея.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она
вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли
о том, что̀ будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
После отъезда государя из Москвы, московская жизнь потекла прежним обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было
вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с
тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву.
Увидав этих мужиков, очевидно забавляющихся еще своим новым военным положением, Пьер опять
вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало
то, что̀ хотел выразить солдат, говоривший
о том, что всем народом навалиться хотят.
Отчего я не молюсь
о том, чтò мне нужно?»
вспомнил он.
Но после
той ночи в Мытищах, когда в полу-бреду перед ним явилась
та, которую он желал и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные, и тревожные мысли стали приходить ему.
Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к
тому чувству: его теперь мучил вопрос
о том, жив ли он? И он не смел спросить это.
Пьер слышал явственно этот выстрел, но в
то же мгновение, как он услыхал его, Пьер
вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление
о том, сколько переходов оставалось до Смоленска.
«Неужели он умер в
том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» думал Пьер. Он
вспомнил о Каратаеве,
о его смерти, и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных, и, вместе с
тем, столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
Пьер часто потом
вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе
о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но напротив, во внутренних сомнениях и противоречиях, прибегал к
тому взгляду, который имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи
тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она
вспомнила о брате,
о его любви.
— Никогда, никогда не поверила бы, — прошептала она сама с собой, — что можно быть так счастливою. — Лицо ее просияло улыбкой; но в
то же самое время она вздохнула, и тихая грусть выразилась в ее глубоком взгляде. Как будто кроме
того счастья, которое она испытывала, было другое, недостижимое в этой жизни счастье,
о котором она невольно
вспомнила в эту минуту.
Неточные совпадения
Покуда шли эти толки, помощник градоначальника не дремал. Он тоже
вспомнил о Байбакове и немедленно потянул его к ответу. Некоторое время Байбаков запирался и ничего, кроме «знать не знаю, ведать не ведаю», не отвечал, но когда ему предъявили найденные на столе вещественные доказательства и сверх
того пообещали полтинник на водку,
то вразумился и, будучи грамотным, дал следующее показание:
Она
вспоминала наивную радость, выражавшуюся на круглом добродушном лице Анны Павловны при их встречах;
вспоминала их тайные переговоры
о больном, заговоры
о том, чтоб отвлечь его от работы, которая была ему запрещена, и увести его гулять; привязанность меньшего мальчика, называвшего ее «моя Кити», не хотевшего без нее ложиться спать.
О матери Сережа не думал весь вечер, но, уложившись в постель, он вдруг
вспомнил о ней и помолился своими словами
о том, чтобы мать его завтра, к его рожденью, перестала скрываться и пришла к нему.
Она
вспоминала не одну себя, но всех женщин, близких и знакомых ей; она
вспомнила о них в
то единственное торжественное для них время, когда они, так же как Кити, стояли под венцом с любовью, надеждой и страхом в сердце, отрекаясь от прошедшего и вступая в таинственное будущее.
Анна смотрела на худое, измученное, с засыпавшеюся в морщинки пылью, лицо Долли и хотела сказать
то, что она думала, именно, что Долли похудела; но,
вспомнив, что она сама похорошела и что взгляд Долли сказал ей это, она вздохнула и заговорила
о себе.