Неточные совпадения
Этот толстый молодой человек был незаконный
сын знаменитого Екатерининского вельможи,
графа Безухова, умиравшего теперь в Москве.
Разговор зашел о главной городской новости того времени — о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого
графа Безухова и о его незаконном
сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
— Я очень жалею бедного
графа, — проговорила гостья, — здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от
сына, это его убьет!
— Mon cher Boris, [Боринька,] — сказала княгиня Анна Михайловна
сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор
графа Кирилла Владимировича Безухова.
Несмотря на то, что чья-то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с
сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или
графа, и, узнав, что
графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
— Борис! — сказала она
сыну и улыбнулась, — я пройду к
графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? — обратилась она к князю.
— A!
Граф Ростов! — радостно заговорил Пьер. — Так вы его
сын, Илья? Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили с m-me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
Когда Анна Михайловна уехала с
сыном к
графу Кириллу Владимировичу Безухову, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
Митенька, тот дворянский
сын, воспитанный у
графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
— Всё о войне, — через стол прокричал
граф. — Ведь у меня
сын идет, Марья Дмитриевна,
сын идет.
— Я тебе скажу больше, — продолжал князь Василий, хватая ее за руку, — письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится, — князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится, — и вскроют бумаги
графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный
сын, получит всё.
— Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, — ежели
граф написал письмо государю, в котором просит его признать
сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а
граф Безухов, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s’en suit, [и всего, что отсюда вытекает.] ничего не останется. Это верно.
Она говорила, что
граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с
сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, — кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал
сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца.
«С’est pénible, mais cela fait du bien; ça élève l’âme de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это поучительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый
граф и его достойный
сын,] говорила она.
Представьте себе, три княжны получили какую-то малость, князь Василий ничего, а Пьер — наследник всего и, сверх того, признан законным
сыном и потому
графом Безуховым и владельцем самого огромного состояния в России.
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы
графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку
сына. Получив письмо,
граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на-цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что́ делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к
графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся.
Как странно, необычайно, радостно ей было, что
сын ее — тот
сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой двадцать лет тому назад, тот
сын, за которого она ссорилась с баловником-графом, тот
сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот
сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое-то свое мужское дело.
Письма были от старого
графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони, и, наконец, 6000 денег на обмундировку и различные вещи, которые
граф посылал
сыну.
— Василий Денисов, друг вашего
сына, — сказал он, рекомендуясь
графу, вопросительно смотревшему на него.
И
граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и
сына.
— Так, так! — закричал
граф, и весело схватив
сына за обе руки, закричал: — Так вот же что́, попался ты мне!
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца-сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый
граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
Перед самым обедом
граф Илья Андреич представил князю своего
сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день.
Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его
сыном.
В Воскресенье на прошлой неделе
граф Илья Андреич дал своему
сыну 2000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил
сына быть на этот раз поэкономнее.
— Ну что́, повеселился? — сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего
сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал.
Граф раскуривал трубку и не заметил состояния
сына.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова
сына и заторопился, отыскивая что-то.
— Да, да, — проговорил он, — трудно, я боюсь, трудно достать… с кем не бывало! да, с кем не бывало… — И
граф мельком взглянул в лицо
сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
На другой день старый
граф отозвал в сторону
сына и с робкою улыбкой сказал ему...
Старый
граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение
сына, в этот день, 15-го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Старый
граф, зная охотничью горячность
сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку.
При всех столкновениях с
сыном,
графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на
сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, — он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митинькой и с своими непреодолимыми привычками.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее
сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, чтò первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, чтò скажет
граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
— Петя! Я тебе говорю, замолчи, — крикнул
граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого
сына.
— Они ждут меньшого
сына, — сказал Пьер. — Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день.
Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что́ несогласна выехать из Москвы, пока не приедет
сын.
— Вы
графа Ильи Андреевича
сын? Моя жена очень дружна была с вашею матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, — сказал губернатор, отпуская его.