Неточные совпадения
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он
сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что-нибудь
другое, чем то, что́ ответил князь Андрей.
— Никогда, никогда не женись, мой
друг; вот тебе мой совет, не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты
сделал всё, что́ мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо.
— Que voulez-vous, mon cher, — сказал Пьер, пожимая плечами, — les femmes, mon cher, les femmes! [Что
делать, женщины, мой
друг, женщины!]
Ты этого никогда не поймешь, — сказала она, обращаясь к Вере, — потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам де Жанлис!] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие —
делать неприятности
другим.
— Имениннице дорогой с детками, — сказала она своим громким, густым, подавляющим все
другие звуки голосом. — Ты что, старый греховодник, — обратилась она к графу; целовавшему ее руку, — чай, скучаешь в Москве? собак гонять негде? Да что, батюшка,
делать, вот как эти пташки подростут… — она указывала на девиц, — хочешь — не хочешь, надо женихов искать.
— Еще есть время, мой
друг. Ты помни, Катишь, что все это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его
сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он
сделал несчастными тех людей…
Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из-за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что́
делает, и что тем хуже для
других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами.
Благодарю вас тысячу раз, милый
друг, за книгу, которую вы мне посылаете и которая
делает столько шуму у вас.
— Ah! chère amie, — отвечала княжна Марья, — je vous ai prié de ne jamais me prévenir de l’humeur dans laquelle se trouve mon père. Je ne me permets pas de le juger, et je ne voudrais pas que les autres le fassent. [Ах, милый
друг мой! Я просила вас никогда не говорить мне о том, в каком расположении духа батюшка. Я не позволю себе судить его и не желала бы, чтоб и
другие это
делали.]
— Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только
друг друга. Он на них свою славу
сделал.
— Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе
сделать удовольствие… — сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. — Очень рад, право очень рад, мой
друг, — прибавил он.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали
другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы
сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
Я
сделаю это не хуже
других».
Все они, перебивая один
другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и
делали ему упреки и замечания.
Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и
других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем-нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен
делать.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к
другому, к дочери, которую он любил больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что̀ справедливо и должно
сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая
другим, по новому, по-своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что-нибудь особенное
сделать при свидании с
другом: он хотел как-нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это
делали все.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди
делают первые шаги на пути жизни, оба нашли
друг в
друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они
сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать
друг другу происшедшие в них перемены.
На
другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом,
делали этот смотр союзной 80-ти-тысячной армии.
— Ах, какая досада! — сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. — Вы знаете, я очень рад
сделать всё, что́ от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. — Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. — Но вы видите… до
другого раза!
Князь Андрей не
сделал ни того, ни
другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
— Что́ ж
делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще
другую антре на стол. Ах, отцы мои! — Он схватился за голову. — Да кто же мне цветы привезет? Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, — обратился он к вошедшему на его зов управляющему, — скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке-садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда воло́к, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежавшую на
другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что́ и за что́ вы это со мной
сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.
«В наших храмах мы не знаем
других степеней, — читал «великий мастер, — кроме тех, которые находятся между до«бродетелью и пороком. Берегись
делать какое-нибудь разли«чие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, «кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упа«дающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. «Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь «добродетели. Дели счастие с ближним твоим, и да не возмутит «никогда зависть чистого сего наслаждения.
— Несправедливо то, что́ есть зло для
другого человека, — сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что́
сделало его таким, каким он был теперь.
— Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу
сделать другому человеку, — всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи.
— А любовь к ближнему, а самопожертвование? — заговорил Пьер. — Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не
делать зла, чтоб не раскаиваться, этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для
других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что́ вы говорите. — Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
(Ведь что́ же слава? та же любовь к
другим, желание
сделать для них что-нибудь, желание их похвалы.)
— Да это всё тот же я, это не
другие, — сказал князь Андрей, а
другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochain [Ближние.] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь
сделать добро.
Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог
сделать этого на
другой день после приезда Ростова.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух
других, и все они тесно между собой соединятся — тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже
сделать многое ко благу человечества».
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение шести роберов
делал наблюдения над ней и своим
другом.
Его призывали судить семейные дела, его
делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и
другие должности, но от общественной службы он всегда упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из-за ней еще
другие лица… «За холодной ключевой, кричит девица, постой!» играл дядюшка,
сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем
другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется
сделать что-то для человечества», — говорил он себе в минуты гордости.
На
другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m-lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же
сделал распоряжение об отдаче его в солдаты.
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых,
сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и
другими гостями.
Что́ же мне
делать, когда я люблю его и люблю
другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями — одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию и
другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии —
сделал третье распоряжение о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (légion d’honneur), которой Наполеон был сам главою.
Пока Борис продолжал
делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде
других.
Штейн — прогнанный из своего отечества изменник, Армфельдт — развратник и интриган, Винцингероде — беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем
другие, но всё-таки неспособный, который ничего не умел
сделать в 1807 году и который бы должен был возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания…
Это было одно из миллионов предложении, которые так же основательно как и
другие можно было
делать, не имея понятия о том, какой характер примет война.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячек вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклонные молитвы в Троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой, бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все
сделали то же, и с недоумением смотрели
друг на
друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
— Я сказал только, что нам удобнее было бы
делать пожертвования, когда мы будем знать в чем нужда, — стараясь перекричать
другие голоса, проговорил он.
На
другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам, и покряхтывая отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они
сделали.
Вы слышали верно о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!» И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем: но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией
делаем прекрасные разговоры; только вас, мой
друг, не достает…» и т. д.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда-то спешащего, много солдат, но так же как и всегда ездили извозчики, купцы стояли у лавок, и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте, все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали
друг друга, что
делать, и все старались успокоивать
друг друга.
В числе бесчисленных подразделений, которые можно
сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание,
другие — в которых преобладает форма. К числу таковых, в противуположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургского в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 г. мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы
делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет,
другой пять лет тому назад.
На
другой день после отъезда Николушки, старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать к главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад
сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья сидела у окна, прислушиваясь к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.