Неточные совпадения
— Нынче обедает у нас Шуберт,
полковник Павлоградского гусарского полка. Он
был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? — сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский
полковник, нужный человек, с которым Николай должен
был догонять полк.
На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском, всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского
полковника, который так много
ел и
пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям.
Какой бы там ни
был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый
полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего?
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблею и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда
полковника, которому ему надо
было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она
была во всем виновата,
полковник выдвинулся вперед и 2-му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая
была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но
полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
—
Есть он, однако, старше моего в чином, — говорил немец, гусарский
полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, — то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
— А вас прошу не мешивайться не свое дело, — отвечал, горячась,
полковник. — Коли бы вы
был кавалерист…
— Очень известно, ваше превосходительство, — вдруг вскрикнул, трогая лошадь,
полковник, и делаясь красно-багровым. — Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы
будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребляйть своя полка для ваше удовольствий.
Генерал, принимая приглашение
полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно
было решиться там, в цепи, под пулями.
Полковой командир, в ту самую минуту, как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что́ случилось что-нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог
быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста-полковника и свою генеральскую важность, а главное — совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпа̀вших, но счастливо миновавших его пуль.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что́ он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что́ говорил Жерков,
была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку-полковнику.
Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и
был на ты с одним сорокалетним
полковником, с которым познакомил его Денисов.
Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым
полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может
быть мира между законным государем и преступником-Бонапарте.
Пьер, как один из почетнейших гостей, должен
был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и
полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа
была молчалива, и не только не
была так хороша, как она
была на бале, но она
была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский
полковник, красивый, старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему
будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтоб ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что вероятно император не
будет недоволен этим излишним усердием.
Человек 40 улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу.
Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обмокнувшем со стекающими ручьями платье, они закричали: «Виват»! восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не
было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями — одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии — сделал третье распоряжение о причислении бросившегося без нужды в реку польского
полковника к когорте чести (légion d’honneur), которой Наполеон
был сам главою.
Французский гусарский
полковник, видимо только что с постели, выехал из деревни на красивой, сытой, серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях
был вид довольства и щегольства.
Французский
полковник с трудом удерживал зевоту, но
был учтив и видимо понимал всё значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его
быть представленным императору
будет вероятно тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему
полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам
полковника, в двух километрах
был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Балашев уже
был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно-театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский
полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples».
В этот же день в квартире государя
было получено известие о новом движении Наполеона, могущем
быть опасным для армии, известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро
полковник Мишо объезжал с государем дрисские укрепления и доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef-d’oeuvre’ом [верхом совершенства] тактики, долженствующим погубить Наполеона, — что лагерь этот
есть бессмыслица и погибель русской армии.
— Вы
полковник? — кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. — В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, — кричал Берг, который
был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, — место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
В то время, как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно
было, но какие-то люди что-то делали там. Пьер не успел понять того, какие это
были люди. Он увидел старшего
полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что-то внизу и видел одного, замеченного им солдата, который, порываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «братцы!» и видел еще что-то странное.
Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета,
полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех
были дела до Пьера, которые он должен
был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
Берг, зять Ростовых,
был уже
полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал всё то же покойное и приятное место помощника начальника штаба помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
[
Полковник Мишо, не забудьте того, что я вам сказал здесь; может
быть мы когда-нибудь вспомним об этом с удовольствием…
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и вероятно он в том же числе) должны
были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой-то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два
полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо-превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которою обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он
был? с какою целью? и т. п.
Первым приложением этого нового судьи
была для него просьба пленного французского
полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему 4000 франков для отсылки жене и детям.