Неточные совпадения
— Здесь, —
отвечал лакей смелым, громким
голосом, как будто теперь всё уже было можно, — дверь налево, матушка.
— La réserve, sire! [Резерв, ваше величество!] —
отвечал чей-то
голос, столь человеческий после того нечеловеческого
голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Но князь Андрей не
отвечает этому
голосу и продолжает свои успехи.
Ну, а потом? говорит опять другой
голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что́ ж? — «Ну, а потом… —
отвечает сам себе князь Андрей, — я не знаю, что́ будет потом, не хочу и не могу знать; но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу.
— Поздно, десятый час, —
отвечал Наташин
голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих
голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что-то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
«Что ж было? — спрашивал он сам себя. — Я убил любовника, да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? — Оттого, что ты женился на ней», —
отвечал внутренний
голос.
Потом еще что-то сказал
голос, что-то
ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы.
— Я?… Я в Петербург, —
отвечал Пьер детским, нерешительным
голосом. — Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтоб я был так дурен. Я всею душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтоб я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… — Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по
голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер
отвечал...
— Это разбой,
ответите, милостивый государь! — возвышая
голос, повторил пехотный офицер.
— Да когда же ты спать будешь? —
отвечал другой
голос.
— Ты спи, а я не могу, —
отвечал первый
голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
— Который? Который? — плачущим
голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не
отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из-за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на нем весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!» неистовым
голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только по тому, чтò он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю
отвечал другой
голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
— Батюшка, ваше сиятельство, —
отвечал Алпатыч, мгновенно узнав
голос своего молодого князя.
— Вы полковник? — кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею
голосом. — В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы
ответите, — кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, — место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Растопчин, ни слова не
отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную, светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что-то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул
голосов.
Мюрат подвинулся к переводчику и велел спросить, где русcкие войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько
голосов вдруг стали
отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что вероятно там засада.
В звуках
голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смыcле), что Пьер,
отвечая бессознательною улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
— А много вы нужды увидали, барин? А? — сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем
голосе человека, что Пьер хотел
отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным
голосом.
— Вам кого, сударь, надо? — сказал
голос из темноты. Петя
отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
— Merci, monsieur, [Благодарю, господин,] —
отвечал барабанщик дрожащим почти детским
голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.