Неточные совпадения
— Я потому так говорю, — продолжал он с отчаянностью, — что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один
Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог
остановиться перед жизнью одного человека.
— Faites avancer celles de la réserve, [Велите привезти из резервов,] — сказал
Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он
остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять
остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры
Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак.] говорил он впоследствии.
В исторических сочинениях о 1812-м годе авторы-французы очень любят говорить о том, как
Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему
остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы-русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план Скифской войны заманиванья
Наполеона в глубь России и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому-то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, на проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий.
Сами историки
Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел
остановиться, знал опасность своего растянутого положения и знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желания вести переговоры.
Бенигсен
остановился на флешах и стал смотреть вперед на Шевардинский редут (бывший еще вчера нашим), на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был
Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был
Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту, и проходя мимо высокого гвардейца, в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки, и как черный столб вытянувшегося при появлении императора,
остановился против него.
— Просит подкрепления? — с гневным жестом проговорил
Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделал два шага,
остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. — Надо дать резервы, — сказал он, слегка разводя руками. — Кого послать туда, как вы думаете? — обратился он к Бертье, к этому oison que j’ai fait aigle, [гусенку, которого я сделал орлом,] как он впоследствии называл его.
Увлеченный движением войск,
Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять
остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер-коллежского вала, ожидая депутации.
Наполеон чувствовал это и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтования
остановился в Москве и вместо шпаги противника, увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существуют какие-то правила для того, чтоб убивать людей).
Неточные совпадения
Наполеонами и так далее, все до единого были преступниками, уже тем одним, что, давая новый закон, тем самым нарушали древний, свято чтимый обществом и от отцов перешедший, и, уж конечно, не
останавливались и перед кровью, если только кровь (иногда совсем невинная и доблестно пролитая за древний закон) могла им помочь.
И те и другие считали его гордецом; и те и другие его уважали за его отличные, аристократические манеры, за слухи о его победах; за то, что он прекрасно одевался и всегда
останавливался в лучшем номере лучшей гостиницы; за то, что он вообще хорошо обедал, а однажды даже пообедал с Веллингтоном [Веллингтон Артур Уэлсли (1769–1852) — английский полководец и государственный деятель; в 1815 году при содействии прусской армии одержал победу над
Наполеоном при Ватерлоо.] у Людовика-Филиппа; [Людовик-Филипп, Луи-Филипп — французский король (1830–1848); февральская революция 1848 года заставила Людовика-Филиппа отречься от престола и бежать в Англию, где он и умер.] за то, что он всюду возил с собою настоящий серебряный несессер и походную ванну; за то, что от него пахло какими-то необыкновенными, удивительно «благородными» духами; за то, что он мастерски играл в вист и всегда проигрывал; наконец, его уважали также за его безукоризненную честность.
По всем предположениям, большая русская армия должна была, несмотря на искусные маневры
Наполеона, соединиться при Вязьме с молдавской армиею, которая спешила к ней навстречу, 15-го числа наш арьергард, в виду неприятельского авангарда,
остановился при деревне Семехах.
— Что ж вы
остановились? — сказал
Наполеон, подойдя к генералу.
Да, тогда я был еще, как кажется, романтиком. Счастливая пора, как она далека! Помню, гг. эксперты, что, возвращаясь от Кати, я
остановился перед трупом, сложил руки на груди, как
Наполеон, и с комической гордостью посмотрел на него. И тут же вздрогнул, испугавшись шевельнувшегося покрывала. Счастливая, далекая пора!