Неточные совпадения
— Сейчас, сейчас. Эй, кто там? —
крикнул он таким голосом, каким
кричат только
люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся
на их зов. — Послать ко мне Митеньку!
— Вы скоро
людей в сарафаны нарядите! Это чтò? —
крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3-й роты
на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. — Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как
на смотр
людей в казакины одевать!… А?…
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь,
закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! [ — И да здравствует весь свет!] Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба
человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг
на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись — немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
Долохов убрал деньги и
крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить
на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
— Он лучше всех вас, — вскрикнула Наташа, приподнимаясь. — Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что́ это, что́ это! Соня, за что́? Уйдите!.. — И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают
люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа
закричала: — «Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете!» — И опять бросилась
на диван.
Человек 40 улан потонуло в реке, несмотря
на высланные
на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько
человек переплыли реку и с трудом вылезли
на тот берег. Но как только они вылезли в обмокнувшем со стекающими ручьями платье, они
закричали: «Виват»! восторженно глядя
на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Пфуль, как в бою разгоряченный
человек бьет по своим, сердито
кричал и
на Вольцогена...
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали
на него. Сильнее всех напал
на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Адраксин. Степан Степанович был в мундире, и от мундира ли или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого
человека. Степан Степанович, с вдруг проявившеюся старческою злобой
на лице,
закричал на Пьера.
— Оставьте меня; это неправда, — злобно
крикнула она
на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти
люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И чтò они тут делают!» Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал всё так же
на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью
на пороге комнаты.
— Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, — показывая зубы, смеялся
на Пьера краснорожий шутник. — Эх, нескладная, — укоризненно прибавил он
на ядро, попавшее в колесо и ногу
человека. — Ну вы лисицы! — смеялся другой
на изгибающихся ополченцев, входивших
на батарею за раненым. — Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! —
кричали на ополченцев, замявшихся пред солдатом с оторванною ногой. — Тое кое, малый, — передразнивали мужиков. — Страсть не любят!
В то время, как Пьер входил в окоп, он заметил, что
на батарее выстрелов не слышно было, но какие-то
люди что-то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были
люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего
на валу, как будто рассматривающего что-то внизу и видел одного, замеченного им солдата, который, порываясь вперед от
людей, державших его за руку,
кричал: «братцы!» и видел еще что-то странное.
Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом
человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал
на него,
крича что-то.
Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково
крича на торопящихся
людей и еще более торопя их.
— Как же связал одного такого-то! —
крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся
на него
людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее
на землю. Как будто действие это имело какое-то таинственно-угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
— Что̀ за народ? —
крикнул он
на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. — Что за народ? Я вас спрашиваю? — повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
Но увидав чужого
человека, золотушно-болезненная, похожая
на мать, неприятная
на вид, девочка
закричала и бросилась бежать.
И трясясь, задыхаясь, старый
человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился
на Эйхена, угрожая руками,
крича и ругаясь площадными словами.
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, другой, забелелся дымок и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших
на полугоре. В первую минуту и Денисов, и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал
человек в чем-то красном. Очевидно по нем стреляли и
на него
кричали французы.
Неточные совпадения
— //
Кричит разбитый
на ноги // Дворовый
человек.
На все четыре стороны // Поклон, — и громким голосом //
Кричит: «Эй,
люди добрые!
Но Архипушко не слыхал и продолжал кружиться и
кричать. Очевидно было, что у него уже начинало занимать дыхание. Наконец столбы, поддерживавшие соломенную крышу, подгорели. Целое облако пламени и дыма разом рухнуло
на землю, прикрыло
человека и закрутилось. Рдеющая точка
на время опять превратилась в темную; все инстинктивно перекрестились…
«Да, очень беспокоит меня, и
на то дан разум, чтоб избавиться; стало быть, надо избавиться. Отчего же не потушить свечу, когда смотреть больше не
на что, когда гадко смотреть
на всё это? Но как? Зачем этот кондуктор пробежал по жердочке, зачем они
кричат, эти молодые
люди в том вагоне? Зачем они говорят, зачем они смеются? Всё неправда, всё ложь, всё обман, всё зло!..»
Эй, Порфирий! —
закричал он, подошедши к окну,
на своего
человека, который держал в одной руке ножик, а в другой корку хлеба с куском балыка, который посчастливилось ему мимоходом отрезать, вынимая что-то из брички.