Впрочем, так как вы мне говорите, что в ней между многими хорошими вещами есть такие, которых не может постигнуть слабый ум человеческий, то мне
кажется излишним заниматься непонятным чтением, которое по этому самому не могло бы принести никакой пользы.
Алексей Александрович слушал ее теперь, и те выражения, которые прежде не то что были неприятны ему, а
казались излишними, теперь показались естественны и утешительны.
Все вокруг монастыря дышало такою тишиною, что вооруженный объезд
казался излишним. Даже птицы на дубах щебетали как будто вполголоса, ветер не шелестел в листьях, и только кузнечики, притаясь в траве, трещали без умолку. Трудно было подумать, чтобы недобрые люди могли возмутить это спокойствие.
Варенька умчалась куда-то. Полканов, закурив папироску, вышел на террасу и стал ходить по ней взад и вперёд. Ему улыбалась эта прогулка, но Григорий и Маша
казались излишними. Они будут стеснять его — это несомненно.
Для иных из читателей может
показаться излишним и утомительным беспрестанное описыванье одной и той же дороги, то весной, то летом, то осенью, то зимою: одного и того же уженья, то на Мёше, то на Деме, то на Белой, то на Бугуруслане.
Преувеличенные похвалы Станкевичу, нам самим
кажутся излишними и несправедливыми; сравнивать его с Сократом, идеи которого разнесены по свету несколькими Платонами, нам никогда не приходило в голову.
Неточные совпадения
Это
казалось ему чем-то
излишним, избытком, к которому он долго не мог привыкнуть.
Многие из прежних мыслей
показались ему
излишними и крайними, но многие пробелы стали ему ясны, когда он освежил в своей памяти всё дело.
Она боялась, чтобы дочь, имевшая, как ей
казалось, одно время чувство к Левину, из
излишней честности не отказала бы Вронскому и вообще чтобы приезд Левина не запутал, не задержал дела, столь близкого к окончанию.
Его стройная фигура и сухое лицо с небольшой темной бородкой; его не сильный, но внушительный голос, которым он всегда умел сказать слова, охлаждающие
излишний пыл, — весь он
казался человеком, который что-то знает, а может быть, знает все.
— Мне не нравится в славянофильстве учение о национальной исключительности, — заметил Привалов. — Русский человек, как мне
кажется, по своей славянской природе, чужд такого духа, а наоборот, он всегда страдал
излишней наклонностью к сближению с другими народами и к слепому подражанию чужим обычаям… Да это и понятно, если взять нашу историю, которая есть длинный путь ассимиляции десятков других народностей. Навязывать народу то, чего у него нет, — и бесцельно и несправедливо.