Неточные совпадения
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что-нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда
еще не видал своего приятеля,
начал говорить...
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости
не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и
не молчать, чтобы показать, что они нисколько
не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего
еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое
еще не поспело.
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок,
не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но
не могла и
еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась,
начала утирать слезы и рассказывать.
— Потому и
не начинаю, государь, — сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность
не быть расслышанным, и в лице его
еще раз что-то дрогнуло. — Потому и
не начинаю, государь, что мы
не на параде, и
не на Царицыном лугу, — выговорил он ясно и отчетливо.
На правом фланге у Багратиона в 9 часов дело
еще не начиналось.
Не желая согласиться на требование Долгорукова
начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10-ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели
не убьют того, кого пошлют (чтó было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, чтó было весьма трудно, посланный
не успеет вернуться раньше вечера.
Уже было
начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики
еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу,
не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
— Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [ — Ежели вы смотрите на дело с этой точки зрения,] —
начал он, с очевидным затруднением выговаривая по-французски и говоря
еще медленнее, чем по-русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l’honneur,
не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l’honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости
не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного
еще недоставало, того, что́ он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать. Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем-нибудь важном и умном. Генерал
начал этот разговор и к нему-то Берг привлек Пьера.
Еще в
начале этой травли, Данило, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники
не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек, Данило выпустил своего бурого
не к волку, а прямою линией к засеке так же, как Карай, — на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Перед
началом второго акта в партере показалась фигура Пьера, которого
еще с приезда
не видали Ростовы.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Курагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что-то, желая
не быть услышанною, и всё время обеда была
еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа
начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
Соня стала
еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы,
начинала и
не доканчивала фразы, всему смеялась).
— Бабы, бабы, бабьи сборы! — проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшею рожью, где с густым
еще зеленым овсом, где
еще черные, которые только
начинали, двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных полей, на которых кое-где
начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке, и о том,
не забыто ли какое княжеское приказание.
Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером вслед за отступлением нашего ариергарда, т. е. непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники
не хотели или
не успели
начать тогда же 24-го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно
еще 24-го числа, и очевидно вело к проигрышу и того, которое было дано 26-го числа.
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны
начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им
еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что́ хотите, а я
не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что́ они делали, бросить всё и побежать куда попало.
Неточные совпадения
— дворянин учится наукам: его хоть и секут в школе, да за дело, чтоб он знал полезное. А ты что? —
начинаешь плутнями, тебя хозяин бьет за то, что
не умеешь обманывать.
Еще мальчишка, «Отче наша»
не знаешь, а уж обмериваешь; а как разопрет тебе брюхо да набьешь себе карман, так и заважничал! Фу-ты, какая невидаль! Оттого, что ты шестнадцать самоваров выдуешь в день, так оттого и важничаешь? Да я плевать на твою голову и на твою важность!
Стародум. Постой. Сердце мое кипит
еще негодованием на недостойный поступок здешних хозяев. Побудем здесь несколько минут. У меня правило: в первом движении ничего
не начинать.
Был, после
начала возмущения, день седьмый. Глуповцы торжествовали. Но несмотря на то что внутренние враги были побеждены и польская интрига посрамлена, атаманам-молодцам было как-то
не по себе, так как о новом градоначальнике все
еще не было ни слуху ни духу. Они слонялись по городу, словно отравленные мухи, и
не смели ни за какое дело приняться, потому что
не знали, как-то понравятся ихние недавние затеи новому начальнику.
Следовательно, если
начать предотвращать эту неизбежную развязку предварительными разглагольствиями, то
не значит ли это
еще больше растравлять ее и придавать ей более ожесточенный характер?
К удивлению, бригадир
не только
не обиделся этими словами, но, напротив того,
еще ничего
не видя, подарил Аленке вяземский пряник и банку помады. Увидев эти дары, Аленка как будто опешила; кричать —
не кричала, а только потихоньку всхлипывала. Тогда бригадир приказал принести свой новый мундир, надел его и во всей красе показался Аленке. В это же время выбежала в дверь старая бригадирова экономка и
начала Аленку усовещивать.