Неточные совпадения
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На
лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не
глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав. Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался
в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел
в такт песни и
глядел на
лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел
в это время с ротой.
«Кто они? Зачем они? Чтó им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов,
глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль
в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо,
в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих
лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, — это они-то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо
в его разломанной руке и плече. Чтоб избавиться от них, он закрыл глаза.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом,
глядя на свое
лицо, и
в зеркале увидала, что
в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило
лицо Анатоля. Княжна Марья молча
глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m-lle Bourienne вскрикнула и убежала. Анатоль с веселою улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел
в дверь, ведшую на его половину.
— Вот что̀, Берг, милый мой, — сказал Ростов. — Когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтобы не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда-нибудь, куда-нибудь… к чорту! — крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково
глядя в его
лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: — вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
— De beaux hommes! [Славный народ!] — сказал Наполеон,
глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым
в землю
лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
Но это была она
в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять
лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя
в комнату, стоял тут же и,
глядя на них, тер себе глаза.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что
в нем произошла
в нынешний день какая-то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась,
глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу.
Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем-то одном, тяжелом и неразрешенном.
Всякий молодой человек, приезжавший
в дом Ростовых,
глядя на эти молодые, восприимчивые, чему-то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические
лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
Ростову стало неловко; он искал и не находил
в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов,
глядя прямо
в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему...
— Ну, мой милый, — шутливо сказал князь Василий, — скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. — Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством
в лице, которое напоминало его отца, не
глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом...
— Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, — перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не
глядя ему
в лицо и впадая всё более и более
в ворчливо-презрительный тон. — Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно
глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только
в профиль
лицо дочери.
Лицо это поразило графиню своею особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемою улыбкой, ходила между ряжеными, близко
глядя им
в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай,
глядя на ее
лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал
в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня
в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу;
лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела,
глядя на ряд уходящих свечей
в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея,
в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
— Vraiment? [ — Правда?] — сказала княжна Марья,
глядя в доброе
лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. — «Мне бы легче было, — думала она, — ежели бы я решилась поверить кому-нибудь всё, что́ я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
Но
в присутствии Жюли,
глядя на ее красное
лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение
лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова; несмотря на то, что он уже давно
в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов.
— Ну уж вечно растеряет всё, — сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным
лицом и села, молча
глядя на Пьера. Как только она вошла
в комнату,
лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
«Чтó отвечать ему?», думал князь Андрей,
глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и
в выражении
лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
— Да, я с вами, — сказал Пьер,
глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только
в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. — А этого отчего не подняли? — начал было Пьер; но, увидав строгое
лицо адъютанта, оглянувшегося
в ту же сторону, он замолчал.
Когда он перебирал
в воображении всю эту странную русскую кампанию,
в которой не было выиграно ни одного сраженья,
в которой
в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда
глядел на скрытнопечальные
лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят — страшное чувство, подобное чувству, испытываемому
в сновидениях, охватывало его, и ему приходили
в голову все несчастные случайности, могущие погубить его.
«О Господи, народ-то чтò зверь, где же живому быть!» слышалось
в толпе. «И малый-то молодой… должно из купцов, то-то народ!., сказывают не тот… как же не тот… О Господи!.. Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится…», говорили теперь те же люди, с болезненно-жалостным выражением
глядя на мертвое тело с посиневшим измазанным кровью и пылью
лицом и с разрубленною длинною, тонкою шеей.
Кутузов
глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что-то особенное, написанное
в эту минуту на
лице говорившего с ним человека. Растопчин смутившись замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с
лица Растопчина, тихо проговорил...
— Я люблю тебя больше, лучше чем прежде, — сказал князь Андрей, поднимая рукой ее
лицо, так чтоб он мог
глядеть в ее глаза.
Чувство это было так сильно
в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены,
глядя на ее измученное, отчаянное
лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
«Спросить бы можно?» думал он, «да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу?» думал Петя. «Ну, да все равно!» — и тотчас же, покраснев и испуганно
глядя на офицеров, не будет ли
в их
лицах насмешки, он сказал...
«Как
в Петербург? Чтò такое Петербург? Кто
в Петербурге?» невольно, хотя и про себя спросил он. «Да, что-то такое давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем-то собирался
в Петербург», вспомнил он. «Отчего же? я и поеду может быть. Какой он добрый, внимательный, как всё помнит»! подумал он,
глядя на старое
лицо Савельича. «И какая улыбка приятная»! подумал он.
Она, слыша это дыхание, видела перед собой его гладкий, красивый лоб, усы, всё
лицо, на которое она так часто подолгу
глядела, когда он спал,
в тишине ночи.