Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны
было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
Неточные совпадения
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, — чувство самозабвения,
гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто
был причиной этого торжества.
Он, видимо, так
был занят, что забывал даже
быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на делаемые ему вопросы,
был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и
гордый.
Наташа, не менее
гордая тем, что она в первый раз
была в длинном платье, на настоящем бале,
была еще счастливее. Они
были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Там, в этой огромной, освещенной зале, где по мокрым доскам прыгал под музыку с голыми ногами Duport в курточке с блестками, и девицы, и старики, и голая с спокойною и
гордою улыбкою Элен в восторге кричали браво, — там под тенью этой Элен, там это
было все ясно и просто; но теперь одной, самой с собой, это
было непонятно.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и
гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы
было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
«Может
быть это не нужно
было делать так педантически, может
быть и вовсе не нужно», думал Николай; но это неустанное, вечное душевное напряжение, имеющее целью только нравственное добро детей — восхищало его. Ежели бы Николай мог сознавать свое чувство, то он нашел бы, что главным основанием его твердой, нежной и
гордой любви к жене
было всегда это чувство удивления перед ее душевностью, перед тем, почти недоступным Николаю возвышенным, нравственным миром, в котором всегда жила его жена.
«Людовик XIV
был очень
гордый и самонадеянный человек; у него
были такие-то любовницы и такие-то министры, и он дурно управлял Францией.
Но она любила совсем не так, как любят другие женщины: в ее чувстве не было и тени самопожертвования, желания отдать себя в чужие руки, — нет, это
была гордая любовь, одним взглядом покорявшая все кругом.
— А все-таки Карамазов для меня загадка. Я мог бы и давно с ним познакомиться, но я в иных случаях люблю
быть гордым. Притом я составил о нем некоторое мнение, которое надо еще проверить и разъяснить.
— Евлампия-то? Хуже Анны! Вся, как есть, совсем в Володькины руки отдалась. По той причине она и вашему солдату-то отказала. По его, по Володькину, приказу. Анне — видимое дело — следовало бы обидеться, да она и терпеть сестры не может, а покоряется! Околдовал, проклятый! Да ей же, Анне, вишь, думать приятно, что вот, мол, ты, Евлампия, какая всегда
была гордая, а теперь вон что из тебя стало!.. О… ох, ох! Боже мой, боже!
Неточные совпадения
Пропали люди
гордые, // С уверенной походкою, // Остались вахлаки, // Досыта не едавшие, // Несолоно хлебавшие, // Которых вместо барина // Драть
будет волостной.
— Она у меня
есть в альбоме, — сказала она, — да и кстати я покажу моего Сережу, — прибавила она с
гордою материнскою улыбкой.
Он знал очень хорошо, что в глазах этих лиц роль несчастного любовника девушки и вообще свободной женщины может
быть смешна; но роль человека, приставшего к замужней женщине и во что бы то ни стало положившего свою жизнь на то, чтобы вовлечь ее в прелюбодеянье, что роль эта имеет что-то красивое, величественное и никогда не может
быть смешна, и поэтому он с
гордою и веселою, игравшею под его усами улыбкой, опустил бинокль и посмотрел на кузину.
Поэтому Вронский при встрече с Голенищевым дал ему тот холодный и
гордый отпор, который он умел давать людям и смысл которого
был таков: «вам может нравиться или не нравиться мой образ жизни, но мне это совершенно всё равно: вы должны уважать меня, если хотите меня знать».