В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к
австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне.
Tout ça est bel et bon, [все это прекрасно,] но что̀ нам, я говорю —
австрийскому двору, за дело до ваших побед?
Неточные совпадения
Если нуждающиеся в земле для пропитания своих семей крестьяне не пашут ту землю, которая у них под
дворами, а землей этой в количестве, могущем накормить 1000 семей, пользуется один человек — русский, английский,
австрийский или какой бы то ни было крупный землевладелец, не работающий на этой земле, и если закупивший в нужде у земледельцев хлеб купец может безопасно держать этот хлеб в своих амбарах среди голодающих людей и продавать его в тридорога тем же земледельцам, у которых он купил его втрое дешевле, то очевидно, что это происходит по тем же причинам.
В молодости служил он в войсках знаменитого полководца XVIII века принца Евгения, командовавшего в 1735 году на Рейне
австрийскою армиею, ив 1740 году, будучи 22 лет, воротился в Россию и, вступив на дипломатическое поприще, находился сначала в Константинополе при русском после Румянцеве, а потом посланником при саксонском
дворе.
Лесток и Трубецкой старались замешать в это дело кроме Бестужева и бывшего
австрийского посла при нашем
дворе маркиза Ботта д’Адорна, который был в хороших отношениях с Лопухиной, и выставить их как главных зачинщиков. Концом процесса было осуждение Лопухиных: Степана, Наталью и Ивана бить кнутом, вырезать язык, сослать в Сибирь и все имущество конфисковать.
Даже венский
двор как будто спохватился и счел нужным обратиться к нему с любезностью. Император Франц прислал ему большой крест Марии-Терезии, говоря в рескрипте: «Я буду всегда вспоминать с чувством признательности о важных услугах мне и моему дому вами оказанных». Кроме того, Франц II оставил Суворову на всю жизнь звание
австрийского фельдмаршала с 12 000 гульденов жалованья.
Одновременно с делом Левенвольдта шло дело о заговоре бывшего
австрийского посла при русском
дворе маркиза Ботта д’Адорна и Лопухиных против императрицы Елизаветы Петровны в пользу младенца Иоанна. Концом процесса было присуждение Лопухиных: Степана, Наталью и Ивана бить кнутом, вырезать языки, сослать в Сибирь и все имущество конфисковать.