— Да вот так-то, пошла одна барышня, — сказала
старая девушка, — взяла петуха, два прибора — как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
Неточные совпадения
— Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… — Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там
старая горничная ворчала на молодую
девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m-me Schoss и две
девушки. В сани
старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
Денисов покраснел как
девушка (так странно было видеть краску на этом усатом,
старом и пьяном лице) и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой.
Старое важное лицо, первую минуту, было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход
девушки замуж, подействовала и на него.
И когда Дуняша охотно обещалась ей всё сделать, Наташа села на пол, взяла в руки
старое бальное платье и задумалась совсем не о том, чтó бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор
девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной, княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m-lle Bourienne, Николушка с гувернером,
старая няня, три
девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся
девушка сказала: сюда, сюда! и княжна очутилась, в передней перед
старою женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу.
Софья Ивановна была
старая девушка и младшая сестра княгини, но на вид она казалась старше. Она имела тот особенный переполненный характер сложения, который только встречается у невысоких ростом, очень полных старых дев, носящих корсеты. Как будто все здоровье ее ей подступило кверху с такой силой, что всякую минуту угрожало задушить ее. Ее коротенькие толстые ручки не могли соединяться ниже выгнутого мыска лифа, и самый туго-натуго натянутый мысок лифа она уже не могла видеть.
— Ты еще не знаешь Матрены-то Ильинишны, так и говоришь так, а попробуй-ка. И Агнея Герасимовна: она только на вид простой прикидывается. У нас тут есть одна
старая девушка, Марфа Петровна, так она мне все рассказала, что говорят про нас у Колобовых-то да у Савиных.
— Он не шпион, а он михрютка, не знающий, где раки зимуют, — сказал о нем однажды всей его компании один беллетрист, имевший одно время значение в некоторых кружках, примыкавших к «общежительной коммуне». — Оттого, — говорил беллетрист, — и все действия Бенни странные, оттого-де он и выходит таким шутом. Это можно, мол, доказать и с физиологической точки зрения: посмотрите-де только на
старых девушек и монахинь, и т. п.
Неточные совпадения
«Нынче уж так не выдают замуж, как прежде», думали и говорили все эти молодые
девушки и все даже
старые люди.
Он с особенным удовольствием, казалось, настаивал на том, что девичья стыдливость есть только остаток варварства и что нет ничего естественнее, как то, чтоб еще не
старый мужчина ощупывал молодую обнаженную
девушку.
Он аккомпанировал стоявшей впереди его на тротуаре
девушке, лет пятнадцати, одетой как барышня, в кринолине, [Кринолин — широкая юбка со вшитыми в нее обручами из китового уса.] в мантильке, в перчатках и в соломенной шляпке с огненного цвета пером; все это было
старое и истасканное.
В этот вечер ее физическая бедность особенно колола глаза Клима. Тяжелое шерстяное платье неуловимого цвета
состарило ее, отягчило движения, они стали медленнее, казались вынужденными. Волосы, вымытые недавно, она небрежно собрала узлом, это некрасиво увеличило голову ее. Клим и сегодня испытывал легонькие уколы жалости к этой
девушке, спрятавшейся в темном углу нечистоплотных меблированных комнат, где она все-таки сумела устроить для себя уютное гнездо.
Он не успел еще окунуться в омут опасной, при праздности и деньгах, жизни, как на двадцать пятом году его женили на
девушке красивой,
старого рода, но холодной, с деспотическим характером, сразу угадавшей слабость мужа и прибравшей его к рукам.