— Отец, что́ ты сказал такое, Бог тебя прости. — Она перекрестилась. — Господи, прости его. Матушка, что ж это?… — обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не
плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
Неточные совпадения
И опять она
заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы,
стала ее успокоивать.
Обе женщины отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки,
стали целовать и отрывать руки и потом опять
стали целовать друг друга в лицо, и совершенно неожиданно для князя Андрея обе
заплакали и опять
стали целоваться.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что-то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда
плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слез она заснула. Князю Андрею жалко
стало сестру.
— Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, — твердила маленькая княгиня, — я бы сама рада была заснуть,
стало быть, я не виновата. И голос ее задрожал, как у собирающегося
плакать ребенка.
— Он теперь здесь, скажите ему… чтоб он прост… простил меня. — Она остановилась и еще чаще
стала дышать, но не
плакала.
M-lle Bourienne тотчас
заплакала,
стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя.
Толстый человек поднялся, нахмурившись пожал плечами, и очевидно желая выразить твердость,
стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он
заплакал, сам сердясь на себя, как
плачут взрослые сангвинические люди.
— Eh bien, messieurs! Je vois que c’est moi qui payerai les pots cassés, — [Итак, господа,
стало быть мне
платить за перебитые горшки,] сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. — Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученною мне моим государем и отечеством, я — приказываю отступление.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полу-бреду перед ним явилась та, которую он желал и когда он, прижав к своим губам ее руку,
заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные, и тревожные мысли
стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его теперь мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить это.
Николай замолчал, багрово покраснел и, отойдя от нее, молча
стал ходить по комнате. Он понял, о чем она
плакала; но вдруг он не мог в душе своей согласиться с нею, что то, с чем он сжился с детства, чтò он считал самым обыкновенным, — было дурно.
Но через шесть недель опять наступила пора визитов, и
плакать стало некогда. Надо было ехать к ma tante, к топ oncle, к comtesse Romanzoff и со всеми поделиться своим горем. Вся в черном, немного бледная, с опущенными глазами, Ольга Сергеевна была так интересна, так скромно и плавно скользила по паркету гостиных, что все в почтительном безмолвии расступались перед нею, и в один голос решили: c'est une sainte! это святая!
— Провалиться мне сквозь землю, если я дам вам сегодня обедать; топить не стану; вьюшки оберу, разбойники этакие… грабители… туда же в карты играют: милостинками, что ли, друг другу
платить станете? — говорила она, выходя из нумера.
После кутьи в горницах родные и почетные гости чай пили, а на улицах всех обносили вином, а непьющих баб, девок и подростков ренским потчевали. Только что сели за стол,
плачеи стали под окнами дома… Устинья завела «поминальный плач», обращаясь от лица матери к покойнице с зовом ее на погребальную тризну:
Простые люди, вообразив, что их сильно подозревают в убийстве, с
плачем стали уверять меня, что они не виноваты и знать ничего не знают.
Неточные совпадения
Вздохнул Савелий… — Внученька! // А внученька! — «Что, дедушка?» // — По-прежнему взгляни! — // Взглянула я по-прежнему. // Савельюшка засматривал // Мне в очи; спину старую // Пытался разогнуть. // Совсем
стал белый дедушка. // Я обняла старинушку, // И долго у креста // Сидели мы и
плакали. // Я деду горе новое // Поведала свое…
А князь опять больнехонек… // Чтоб только время выиграть, // Придумать: как тут быть, // Которая-то барыня // (Должно быть, белокурая: // Она ему, сердечному, // Слыхал я, терла щеткою // В то время левый бок) // Возьми и брякни барину, // Что мужиков помещикам // Велели воротить! // Поверил! Проще малого // Ребенка
стал старинушка, // Как паралич расшиб! //
Заплакал! пред иконами // Со всей семьею молится, // Велит служить молебствие, // Звонить в колокола!
Как в ноги губернаторше // Я пала, как
заплакала, // Как
стала говорить, // Сказалась усталь долгая, // Истома непомерная, // Упередилось времечко — // Пришла моя пора! // Спасибо губернаторше, // Елене Александровне, // Я столько благодарна ей, // Как матери родной! // Сама крестила мальчика // И имя Лиодорушка — // Младенцу избрала…
Г-жа Простакова. Я, братец, с тобою лаяться не
стану. (К Стародуму.) Отроду, батюшка, ни с кем не бранивалась. У меня такой нрав. Хоть разругай, век слова не скажу. Пусть же, себе на уме, Бог тому
заплатит, кто меня, бедную, обижает.
Стали люди разгавливаться, но никому не шел кусок в горло, и все опять
заплакали.