Неточные совпадения
Не прошло и двух минут, как
князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову,
вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел
к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
Когда
князь Андрей
вошел, княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы
князя Андрея, обхватившись руками, крепко прижимались губами
к тем местам, на которые попали в первую минуту.
И в то время как
князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером)
входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
— Вероятно, — сказал
князь Андрей и направился
к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро
вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головою и с орденом Марии-Терезии на шее.
Князь Андрей остановился.
Войдя в дом,
князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что-то. Они поспешно обратились
к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового? На их столь знакомых ему лицах
князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
Оттого ли он был не в духе, что приезжал
князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом
князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору
входить с докладом
к князю.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно-победительным выражением, высоко неся красивую голову,
вошел в комнату
к отцу. Около
князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своею чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда
вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку
к носу.
Но
князь Андрей не успел докончить, как в комнату
вошел адъютант, который звал
князя Долгорукова
к императору.
Акушер
вошел в комнату.
Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел
к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
Через два часа после этого
князь Андрей тихими шагами
вошел в кабинет
к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.
Князь Андрей
вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал сорокалетнего человека с длинною талией, с длинною, коротко-обстриженною головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре-зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил
к нему голову, не глядя на него.
Наташа не помнила, как она
вошла в гостиную.
Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете».
Князь Андрей подошел
к ней, опустив глаза.
В этот же вечер, Пьер поехал
к Ростовым, чтоб исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел
к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как
князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня
вошла к Марье Дмитриевне.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного
князя, подъехал
к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы, и,
входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание,
вошло то недостаточно-патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила
князя Василия
к столу, и, поднеся ему две свечи и рукопись, попросила его начать.
Через несколько минут
князь Андрей позвонил и Наташа
вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
Князь намекал на то, что Лебедев хоть и разгонял всех домашних под видом спокойствия, необходимого больному, но сам
входил к князю во все эти три дня чуть не поминутно, и каждый раз сначала растворял дверь, просовывал голову, оглядывал комнату, точно увериться хотел, тут ли? не убежал ли? и потом уже на цыпочках, медленно, крадущимися шагами, подходил к креслу, так что иногда невзначай пугал своего жильца.
Неточные совпадения
«Всех ненавижу, и вас, и себя», отвечал его взгляд, и он взялся за шляпу. Но ему не судьба была уйти. Только что хотели устроиться около столика, а Левин уйти, как
вошел старый
князь и, поздоровавшись с дамами, обратился
к Левину.
Анна Андреевна торопливо
вошла ко мне, сложила передо мной руки и сказала, что «уже не для нее, а для
князя, умоляет меня не уходить и, когда он проснется, пойти
к нему.
Раз, например, именно в последнее время, он
вошел, когда уже я был совсем одет в только что полученный от портного костюм и хотел ехать
к «
князю Сереже», чтоб с тем отправиться куда следует (куда — объясню потом).
Разговор наш вдруг прервал лакей, который
вошел о чем-то доложить. Завидев его,
князь, кажется ожидавший его, встал, не докончив речи, и быстро подошел
к нему, так что тот доложил уже вполголоса, и я, конечно, не слыхал о чем.
Князь проснулся примерно через час по ее уходе. Я услышал через стену его стон и тотчас побежал
к нему; застал же его сидящим на кровати, в халате, но до того испуганного уединением, светом одинокой лампы и чужой комнатой, что, когда я
вошел, он вздрогнул, привскочил и закричал. Я бросился
к нему, и когда он разглядел, что это я, то со слезами радости начал меня обнимать.