Матрена. И, что ты, ягодка! Христос с тобой. Что ж ты на меня-то сворачиваешь? Ты, деушка, мотри, с больной головы на здоровую не сворачивай. Коли чего коснется, мое дело сторона, я
знать не знаю, ведать не ведаю, — крест поцелую, никаких порошков не давала и не видала и не слыхала, какие такие порошки бывают. Ты, деушка, сама думай. Мы и то намеднись про тебя разговорились, как она, мол, сердечная, мается. Падчерица — дура, а мужик гнилой — присуха одна. С этой жизни чего не сделаешь.
Неточные совпадения
Анисья. Да ты рад отпустить, — тебе с хлеба долой. Да зиму-то я одна и ворочай, как мерин какой. Девка-то
не больно охоча работать, а ты на печи лежать будешь.
Знаю я тебя.
Акулина (подходит к двери).
Знаю, чего ругаешь. Сама дура, пес ты.
Не боюсь я тебя.
Анисья. Буде шутить-то. Ты слушай, Микита: коли ты за себя Марину возьмешь, я
не знаю, что над собой сделаю… Жизни решусь! Согрешила я, закон рушила, да уж
не ворочаться стать. Коли да ты только уйдешь, я то сделаю…
А тетка Матрена и
не знала.
Матрена. И, ягодка! Что ж, он дурак, что ли? Станет он шлюху бездомовную любить. Микишка, ведать, малый тоже умный. Он
знает, кого любить. А ты, ягодка,
не сумлевайся.
Не снимем его ни в жизнь. И женить
не станем. А деньжонок ублаготворите, и пусть живет.
Матрена. А ты, ягодка, потеснее держи, чтоб люди
не знали. А коли что, помилуй бог, коснется, от тараканов, мол… (Берет рубль.) Тоже от тараканов идет… (Обрывает речь.)
Матрена. Женить-то и повременить можно, Петр Игнатьич. Нужда наша, сам
знаешь, Игнатьич. Где тут женить. Сами живота
не надышим. Где ж женить!..
Матрена. Вот только и речей от орла от моего — тае, тае, тае, а что тае — сам
не знаешь. Ты, Петр Игнатьич,
не у меня, у людей спроси про девку, всякий то же скажет. Так — шалава бездомовная.
Петр (тихо, укоризненно). Что ж ты, аль порядка
не знаешь. Тебя отец спрашивать будет, а ты табаком балуешь да сел. Поди-ка сюда, встань!
Матрена. И что путаешь, сам
не знаешь. Пусть живет, как жил. Малому и самому сходить неохота. Да и куда нам его, сами управим.
Никита. Что помнить-то? Сами
не знают. За углом стояла, Анютку послала,
не пришел я к тебе. Значит,
не надобна ты мне, очень просто. Ну и уйди.
Марина. Сам
знаешь, что никого, кроме тебя,
не любила. Взял бы
не взял замуж, я на то бы
не обижалась.
Не повинная перед тобой ничем. За что разлюбил? За что?
Марина.
Не то мне больно, что обманул меня, жениться обещал, а что разлюбил. И
не то больно, что разлюбил, а на другую променял, — на кого,
знаю я!
Анисья. Измучил он меня.
Не открывает, где деньги, да и все. Намедни в сенях был, должно там прятал. Теперь и сама
не знаю где. Спасибо, расстаться с ними боится. Всё в доме они. Только б найти. А на нем вчерась
не было. Теперь и сама
не знаю где. Измучал меня на отделку.
Анисья.
Не пойтить — заругает, а пойтить — отдаст он сестре деньги. Пропадут все мои труды. И что делать, сама
не знаю. Расскочилась моя голова. (Продолжает работать.)
Анисья. И
не говори, тетка. Изныло мое сердце, и
не знаю, как быть, и посоветовать
не с кем. Говорила Миките. А он робеет,
не хочет в это дело вступать. Только сказал мне вчерась, что в полу они.
Анисья. О-о, головушка моя бедная! И что делать теперь, сама
не знаю, и жутость берет, — помирал бы уж лучше сам. Тоже на душу брать
не хочется.
Анисья. Уже и сама
не знаю. Измучал он меня.
Матрена. Чего
не знать-то? Дело на виду. Промашку теперь сделаешь, век каяться будешь. Передаст он сестре деньги, а ты оставайся.
Матрена. Иди, ягодка, дело делай как надо, чтоб после
не тужить. Так-то. (Анисья отходит, Матрена подзывает.) Одно дело: Микитке
не сказывай про все дела. Он дурашный. Избави бог,
узнает про порошки. Он бог
знает что сделает. Жалостлив он очень. Он, ведашь, и курицы, бывало,
не зарежет.
Не сказывай ему. Беда, он того
не рассудит. (Останавливается о ужасе, на пороге показывается Петр.)
Анисья. Уж сама
не знаю —
не знаю ничего, в уме сталось. Анютка! Иди, донюшка, к телятам, разбежались. Ох,
не насмелюсь.
Анисья. Ослабла, милая, совсем ослабла. Замотал он меня. И сама ничего
не знаю. О-о, головушка моя бедная!
Анисья. Уж я и
не знаю. Нам тогда Иван Мосеич присудил. Положите, говорит, деньги в банку — и деньги целее, и процент получать будете.
Ей девать некуда, да и бабье дело —
не знает, куда их пределить.
Аким. Это Мироновы? Болтали бабы чтой-то. Да невдомек, значит. Притаманно, значит,
не знаю, тае. Старухи что-то сказывали. Да
не памятлив я,
не памятлив, значит. А что ж, Мироновы, тае, мужики, значит, тае, ничего.
Акулина. Тоже лезет. Молчала бы, про себя бы
знала. Ты думаешь,
не знают?
Никита. Ох, бабий кадык
не заткнешь ничем. Что болтаешь, сама
не знаешь.
Акулина. Нет,
знаю.
Не стану с ней жить. Сгоню со двора.
Не может она со мной жить. Хозяйка тоже.
Не хозяйка она, острожная шкура.
Сват. Упарился. Жарко страсть. Простудиться маленько. (Стоит, отдувается.) И бог е
знает как… что-то
не того,
не радует… Ну, да как старуха…
Матрена. И, и… Она-то хворая? Да против ней в округе нет. Девка как литая —
не ущипнешь. Да ведь ты намедни видел. А работать страсть. С глушинкой она, это точно. Ну, да червоточинка красному яблочку
не покор. А что
не вышла-то, это, ведашь, с глазу. Сделано над ней. И
знаю, чья сука смастерила.
Знали, ведашь, что сговор, ну, и напущено. Да я отговор
знаю. Завтра встанет девка. Ты насчет девки
не сумлевайся.
Никита. Проводили, да неладно все. Уж и
не знаю, как быть.
Анисья (всё в волнении). Измывался он надо мной с висюгой своей! Да будет! Пусть
не я одна. Пусть-ка и он душегубец будет.
Узнает, каково.
Aнисья. Ему и задушить велю отродье свое поганое. (Всё в волнении.) Измучалась я одна, Петровы кости-то дергаючи. Пускай и он
узнает.
Не пожалею себя; сказала,
не пожалею!
Анютка. Как
не жутко, дедушка! Нянька как билась. Об рундук головой билась. (Шепотом.) Я ведь
знаю… У ней ребеночек родиться хочет… Родился уж, никак…
Mитрич. А кто е
знает. Сказывали, что
не вполне. Потому народ ненашенский.
Mитрич. Еще как изгадишься-то! Вашей сестре как
не изгадиться? Кто вас учит? Чего ты увидишь? Чего услышишь? Только гнусность одну. Я хоть немного учен, а кое-что да
знаю.
Не твердо, а все
не как деревенска баба. Деревенска баба что? Слякоть одна. Вашей сестры в России большие миллионы, а все, как кроты слепые, — ничего
не знаете. Как коровью смерть опахивать, привороты всякие, да как под насест ребят носить к курам — это
знают.
Она
не то что про бога, она и про пятницу-то
не знает толком, какая такая.
Пятница, пятница, а спроси какая, она и
не знает.
А что го-го, сами
не знают…
Mитрич.
Знаешь ты много! Да и спросить с вас тоже нельзя. Кто вас учит? Только пьяный мужик когда вожжами поучит. Только и ученья. Уж и
не знаю, кто за вас отвечать будет. За рекрутов так с дядьки или с старшого спросят. А за вашу сестру и спросить
не с кого. Так, беспастушная скотина, озорная самая, бабы эти. Самое глупое ваше сословие. Пустое самое ваше сословие.
1-я девка. Как
не знать? Родня он жениху, никак.
Никита (садится на солому). Что ушел-то? Эх, кабы
знала ты да ведала!.. Скучно мне, Марина, так скучно,
не глядели б мои глаза. Вылез из-за стола и ушел, от людей ушел, только бы
не видать никого.
Матрена. Известно как. Разве
не знаешь?
Матрена. Что сделал? Эка вздумал поминать! Никто
не знает: ни кот, ни кошка, ни поп Ерошка. А девка сама идет.
Никита (связанный). Нечего допрашивать. Все я один сделал. Мой и умысел, мое и дело. Ведите куда
знаете. Больше ничего
не скажу.
Неточные совпадения
Добчинский. При мне-с
не имеется, потому что деньги мои, если изволите
знать, положены в приказ общественного призрения.
Марья Антоновна (сквозь слезы).Я, право, маменька,
не знала…
Купцы. Так уж сделайте такую милость, ваше сиятельство. Если уже вы, то есть,
не поможете в нашей просьбе, то уж
не знаем, как и быть: просто хоть в петлю полезай.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет!
Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать
не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и
не завесть его? только,
знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.