Неточные совпадения
Работа эта продолжается уже шестой год. Каждый год, каждый месяц я нахожу новые и новые уяснения и подтверждения основной мысли, исправляю вкравшиеся в мою
работу, от поспешности и увлеченья, ошибки, исправляю их и дополняю
то, что сделано. Жизнь моя, которой остается уже немного, вероятно, кончится раньше этой
работы. Но я уверен, что
работа эта нужна, и потому делаю, пока жив, что могу.
Но внутренняя
работа моя,
та, про которую я хочу рассказать здесь, была не такая.
Как обитатели сада или забыли, или не хотят знать
того, что им передан сад окопанный, огороженный, с вырытым колодцем и что кто-нибудь да поработал на них и потому ждет и от них
работы; так точно и люди, живущие личной жизнью, забыли или хотят забыть всё
то, что сделано для них прежде их рождения и делается во всё время их жизни, и что поэтому ожидается от них; они хотят забыть
то, что все блага жизни, которыми они пользуются, даны и даются и потому должны быть передаваемы или отдаваемы.
Они пришли на
работу с своим ложным учением о
том, что они имеют право на свою жизнь и на свой труд и что поэтому труд их должен быть вознагражден.
И как только он приобретет
то, что требуется, от него потребуется еще другое, и еще другое, и так без конца идет эта Сизифова
работа, губящая жизни людей.
Другой продолжает
ту же
работу и так же отдает жизнь
тому же Молоху, так же умирает и так же сам не знает, зачем он делал всё это.
Все эти счастливцы или лишены
работы, или приставлены к нелюбимой
работе, т. е. находятся в
том положении, в котором находятся каторжные.
Стоит человеку только не верить учению мира, что нужно надеть калоши и цепочку и иметь ненужную ему гостиную, и что не нужно делать все
те глупости, которых требует от него учение мира, и он не будет знать непосильной
работы и страданий и вечной заботы и труда без отдыха и цели; не будет лишен общения с природой, не будет лишен любимого труда, семьи, здоровья и не погибнет бессмысленно мучительной смертью.
И если
работу этого человека берет себе другой человек,
то другой человек и будет кормить
того, кто работает, именно потому, что пользуется его
работой.
Разница между учением Христа и учением нашего мира о труде — в
том, что по учению мира
работа есть особенная заслуга человека, в которой он считается с другими и предполагает, что имеет право на большее пропитание, чем больше его
работа; по учению же Христа:
работа — труд есть необходимое условие жизни человека, а пропитание есть неизбежное последствие его.
В последнее время эта 1/10 сознательно работает на
то, чтобы 9/10 кормились правильно, т. е. могли бы выставлять, как можно больше
работы, и на
то, чтобы плодились и выкармливались новые рабочие.
И
те, которые пользуются
работой, всегда будут очень озабочены
тем, чтобы эти рабочие не переводились.
Если существует еще мир зла,
то он существует только как нечто мертвое, он живет только по инерции; — в нем нет уже основ жизни. Его нет для верующего в заповеди Христа. Он побежден в разумном сознании сына человеческого. Разбежавшийся поезд еще бежит по прямому направлению, но вся разумная
работа на нем делается уже давно для обратного направления.
С
тех пор, как заповеди Христа поставлены перед человечеством, началась эта
работа, и не кончится она до
тех пор, пока не будет исполнено всё, как и сказал это Христос (Матф. V, 18).
— Несколько непонятна политика нам, простецам. Как это: война расходы усиливает, а — доход сократили? И вообще, знаете, без вина — не
та работа! Бывало, чуть люди устанут, посулишь им ведерко, они снова оживут. Ведь — победим, все убытки взыщем. Только бы скорее! Ударить разок, другой, да и потребовать: возместите протори-убытки, а то — еще раз стукнем.
Неточные совпадения
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год,
то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с
работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
Что шаг,
то натыкалися // Крестьяне на диковину: // Особая и странная //
Работа всюду шла. // Один дворовый мучился // У двери: ручки медные // Отвинчивал; другой // Нес изразцы какие-то. // «Наковырял, Егорушка?» — // Окликнули с пруда. // В саду ребята яблоню // Качали. — Мало, дяденька! // Теперь они осталися // Уж только наверху, // А было их до пропасти!
Хотя, по первоначальному проекту Угрюм-Бурчеева, праздники должны были отличаться от будней только
тем, что в эти дни жителям вместо
работ предоставлялось заниматься усиленной маршировкой, но на этот раз бдительный градоначальник оплошал.
На другой день, с утра, погода чуть-чуть закуражилась; но так как
работа была спешная (зачиналось жнитво),
то все отправились в поле.
Через полтора или два месяца не оставалось уже камня на камне. Но по мере
того как
работа опустошения приближалась к набережной реки, чело Угрюм-Бурчеева омрачалось. Рухнул последний, ближайший к реке дом; в последний раз звякнул удар топора, а река не унималась. По-прежнему она текла, дышала, журчала и извивалась; по-прежнему один берег ее был крут, а другой представлял луговую низину, на далекое пространство заливаемую в весеннее время водой. Бред продолжался.