Неточные совпадения
Это был единственный человек во всей моей
жизни, строго логически разрешивший тот вечный вопрос, который при нашем общественном строе стоял передо мной и стоит перед каждым человеком, называющим себя
христианином.
Нельзя отрицать, и все
христиане всегда признавали это, что главное содержание учения Христа есть учение о
жизни людей: как надо жить людям между собою.
Ученые и свободномыслящие
христиане также не стесняются смыслом слов Христа и поправляют его. Они говорят, что это очень возвышенные изречения, но лишенные всякой возможности приложения к
жизни, ибо приложение к
жизни правила непротивления злу уничтожает весь тот порядок
жизни, который мы так хорошо устроили: это говорит Ренан, Штраус и все вольнодумные толкователи.
Ужасно сказать (но мне иногда кажется): не будь вовсе учения Христа с церковным учением, выросшим на нем, то те, которые теперь называются
христианами, были бы гораздо ближе к учению Христа, т. е. к разумному учению о благе
жизни, чем они теперь.
Хороши ли, дурны ли эти объяснения, но они объясняли для верующего
христианина, как для иудея, буддиста и магометанина, все особенности
жизни, и человек не отрекался от разума, живя по закону, который он признавал за божественный.
Если все члены семьи —
христиане и потому полагают свою
жизнь в служении другим, то не найдется такого безумного человека, который лишил бы пропитания или убил бы тех людей, которые служат ему.
Если же
христианин живет среди нехристианской семьи и близких, защищающих себя и свою собственность насилием, и
христианин призывается к участию в этой защите, то этот призыв и есть для
христианина призыв к исполнению своего дела
жизни.
Христианин только для того и знает истину, чтобы показать ее другим и — более всего — близким ему, связанным с ним семейными и дружескими связями людям, а показать истину
христианин не может иначе, как не впадая в то заблуждение, в которое впали другие, не становясь на сторону ни нападающих, ни защищающих, а отдавая всё другим,
жизнью своей показывая, что ему ничего не нужно, кроме исполнения воли бога, и ничего не страшно, кроме отступления от нее.
И опять-таки это требование правительства будет для
христианина только призывом его к исполнению своего дела
жизни.
Кажется, Макс Мюллер рассказывает про удивление одного индейца, обращенного в христианство, который, усвоив сущность христианского учения, приехал в Европу и увидал
жизнь христиан. Человек этот не мог прийти в себя от удивления перед действительностью, совершенно противоположной той, которую он ожидал найти среди христианских народов.
Государственная и социальная
жизнь христиан основывалась не на любви, братстве и свободе духа, а на равнодушии, вражде, на отрицании достоинства человеческой личности, на несправедливости, насилии и принуждении.
Неточные совпадения
«Я, воспитанный в понятии Бога,
христианином, наполнив всю свою
жизнь теми духовными благами, которые дало мне христианство, преисполненный весь и живущий этими благами, я, как дети, не понимая их, разрушаю, то есть хочу разрушить то, чем я живу. А как только наступает важная минута
жизни, как дети, когда им холодно и голодно, я иду к Нему, и еще менее, чем дети, которых мать бранит за их детские шалости, я чувствую, что мои детские попытки с жиру беситься не зачитываются мне».
Нельзя быть моральным человеком и хорошим
христианином в индивидуальной, личной
жизни и быть жестоким эксплуататором и аморальным в социальной
жизни в качестве представителя власти, хозяина предприятий, главы семьи и пр.
Христианство есть сплошное противоречие. И христианское отношение к войне роковым образом противоречиво. Христианская война невозможна, как невозможно христианское государство, христианское насилие и убийство. Но весь ужас
жизни изживается
христианином, как крест и искупление вины. Война есть вина, но она также есть и искупление вины. В ней неправедная, грешная, злая
жизнь возносится на крест.
В области же действительной
жизни, которая имеет не только свои права, но и сама налагает великие обязанности, — в этой области мы, если хотим быть гуманными,
христианами наконец, мы должны и обязаны проводить убеждения, лишь оправданные рассудком и опытом, проведенные чрез горнило анализа, словом, действовать разумно, а не безумно, как во сне и в бреду, чтобы не нанести вреда человеку, чтобы не измучить и не погубить человека.
С известного момента моей
жизни, которого я не мог бы отнести к определенному дню моей
жизни, я сознал себя
христианином и вошел в путь христианства.