Главное различие между нашим понятием о жизни человеческой и понятием евреев состоит в том, что, по нашим понятиям, наша смертная жизнь, переходящая от поколения к поколению, не настоящая жизнь, а жизнь падшая, почему-то временно испорченная; а по понятию евреев, эта жизнь есть самая настоящая, есть высшее благо,
данное человеку под условием исполнения воли бога.
Неточные совпадения
Если бы
человек все усилия своего ума положил на то, чтобы уничтожить какой-нибудь
данный закон, что действительнее для уничтожения этого закона мог бы сказать этот
человек, как не то, что закон этот по существу неисполним и что мысль самого законодателя о своем законе такова, что закон этот неисполним, а что для исполнения его нужна сверхъестественная помощь?
Заповеди мира,
данные Христом, простые, ясные, предвидящие все случаи раздора и предотвращающие его, открывают это царство бога на земле. Стало быть, Христос точно мессия. Он исполнил обещанное. Мы только не исполняем того, чего вечно желали все
люди, — того, о чем мы молились и молимся.
Воля же отца жизни есть жизнь не отдельного
человека, а единого сына человеческого, живущего в
людях, и потому
человек сохраняет жизнь только тогда, когда он на жизнь свою смотрит как на залог, как на талант,
данный ему отцом для того, чтобы служить жизни всех, когда он живет не для себя, а для сына человеческого.
Главная задача нашей жизни по этому представлению не в том, чтобы прожить ту
данную нам смертную жизнь так, как хочет податель жизни, не в том, чтобы сделать ее вечною в поколениях
людей, как евреи, или слиянием ее с волею отца, как учил Христос, а в том, чтобы уверить себя, что после этой жизни начнется настоящая.
Вера эта зиждется на предположении о правах, которые мы будто имеем на что-то; но прав
человек ни на что не имеет и не может иметь; он только имеет обязательства за благо,
данное ему, и потому ему нельзя считаться ни с кем.
При теперешнем устройстве мира
люди, не исполняющие законов Христа, но трудящиеся для ближнего, не имея собственности, не умирают от голода. Как же возражать против учения Христа, что исполняющие его учение, т. е. трудящиеся для ближнего, умрут от голода?
Человек не может умереть от голода, когда есть хлеб у богатого. В России в каждую
данную минуту есть всегда миллионы
людей, живущих без всякой собственности, только трудом своим.
— Вот где мертвечина и есть, что из природного влечения делают правила и сковывают себя по рукам и ногам. Любовь — счастье,
данное человеку природой… Это мое мнение…
Он раздумывал над тем, куда положить всю эту силу молодости, только раз в жизни бывающую в человеке, — на искусство ли, на науку ли, на любовь ли к женщине, или на практическую деятельность, — не силу ума, сердца, образования, а тот неповторяющийся порыв, ту на один раз
данную человеку власть сделать из себя всё, чтò он хочет, и как ему кажется, и из всего мира всё, чтò ему хочется.
Неточные совпадения
Алексей Александрович с партией
людей, видевших опасность такого революционного отношения к бумагам, продолжал поддерживать
данные, выработанные ревизионною комиссией.
Он знал это несомненно, как знают это всегда молодые
люди, так называемые женихи, хотя никогда никому не решился бы сказать этого, и знал тоже и то, что, несмотря на то, что он хотел жениться, несмотря на то, что по всем
данным эта весьма привлекательная девушка должна была быть прекрасною женой, он так же мало мог жениться на ней, даже еслиб он и не был влюблен в Кити Щербацкую, как улететь на небо.
— Как попали! Как попали? — вскричал Разумихин, — и неужели ты, доктор, ты, который прежде всего
человека изучать обязан и имеешь случай, скорей всякого другого, натуру человеческую изучить, — неужели ты не видишь, по всем этим
данным, что это за натура этот Николай? Неужели не видишь, с первого же разу, что все, что он показал при допросах, святейшая правда есть? Точнехонько так и попали в руки, как он показал. Наступил на коробку и поднял!
Обнаженное лицо его совершенно утратило черту, придававшую ему сходство со множеством тех суздальских лиц, которые, сливаясь в единое лицо, создают образ неискоренимого,
данного навсегда русского
человека.
Это были
люди, ограниченные определенной системой фраз, их возглавлял Кутузов, и заранее можно было знать, что́ каждый из них скажет по тому или иному
данному поводу.