Неточные совпадения
И я стал вспоминать, как и когда вошла мне в
голову эта странная мысль о
том, что закон Христа божественен, но исполнять его нельзя.
Мне так несомненно казалось священным, не нарушающим закона бога учреждение судов, в которых я участвовал и которые ограждали мою собственность и безопасность, что никогда и в
голову не приходило, чтобы это изречение могло значить что-нибудь другое, как не
то, чтобы на словах не осуждать ближнего.
Вижу, что всё христианство до Константина никогда иначе не смотрело на суды, как на зло, которое надо терпеливо переносить, но что никогда и в
голову ни одному христианину
того времени не могло прийти
той мысли, чтобы христианин мог участвовать в суде.
Мы так привыкли к
тому, по меньшей мере странному толкованию, что фарисеи и какие-то злые иудеи распяли Христа, что
тот простой вопрос о
том, где же были
те не фарисеи и не злые, а настоящие иудеи, державшие закон, и не приходит нам в
голову. Стоит задать себе этот вопрос, чтобы всё стало совершенно ясно. Христос — будь он бог или человек — принес свое учение в мир среди народа, державшегося закона, определявшего всю жизнь людей и называвшегося законом бога. Как мог отнестись к этому закону Христос?
А
то, что новые заповеди Христа ясно и определенно выражены в стихах V главы Матфея от 21—48, никогда не приходило мне в
голову.
Ведь если учение Христа в
том, чтобы исполнять всегда волю бога,
то как же может человек клясться, что он будет исполнять волю человека? Воля бога может не совпасть с волею человека. И даже в этом самом месте Христос это самое и говорит. Он говорит (ст. 36): не клянись
головою, потому что не только
голова твоя, но и каждый волос на ней во власти бога.
То же говорится и в послании Иакова.
Как придет в
голову человеку, которого заставляют клясться крестом и Евангелием, что крест оттого и свят, что на нем распяли
того, кто запрещал клясться, и что присягающий, может быть, целует, как святыню,
то самое место, где ясно и определенно сказано: не клянитесь никак.
А учение мира сказало: брось дом, поля, братьев, уйди из деревни в гнилой город, живи всю свою жизнь банщиком
голым, в пару намыливая чужие спины, или гостинодворцем, всю жизнь считая чужие копейки в подвале, или прокурором, всю жизнь свою проводя в суде и над бумагами, занимаясь
тем, чтобы ухудшить участь несчастных, или министром, всю жизнь впопыхах подписывая ненужные бумаги, или полководцем, всю жизнь убивая людей, — живи этой безобразной жизнью, кончающейся всегда мучительной смертью, и ты ничего не получишь в мире этом и не получишь никакой вечной жизни.
Ведь всё, что мы делаем для обеспечения нашей жизни, совершенно
то же, что делает страус, останавливаясь и пряча
голову, чтобы не видать, как его убивают.
Им не приходит в
голову, что им надо же жить как-нибудь и что они живут же как-нибудь и что именно
то, на основании чего они живут так, а не иначе, — и есть их религия.
В прошлом году, зимой — не помню, какого числа и месяца, — быв разбужен в ночи, отправился я, в сопровождении полицейского десятского, к градоначальнику нашему, Дементию Варламовичу, и, пришед, застал его сидящим и
головою то в ту, то в другую сторону мерно помавающим.
Сначала, когда говорилось о влиянии, которое имеет один народ на другой, Левину невольно приходило в
голову то, что он имел сказать по этому предмету; но мысли эти, прежде для него очень важные, как бы во сне мелькали в его голове и не имели для него теперь ни малейшего интереса.
— Извините меня, глупую. — Старушка высморкалась и, нагиная
голову то направо, то налево, тщательно утерла один глаз после другого. — Извините вы меня. Ведь я так и думала, что умру, не дождусь моего го… o… o…лубчика.
Неточные совпадения
— дворянин учится наукам: его хоть и секут в школе, да за дело, чтоб он знал полезное. А ты что? — начинаешь плутнями, тебя хозяин бьет за
то, что не умеешь обманывать. Еще мальчишка, «Отче наша» не знаешь, а уж обмериваешь; а как разопрет тебе брюхо да набьешь себе карман, так и заважничал! Фу-ты, какая невидаль! Оттого, что ты шестнадцать самоваров выдуешь в день, так оттого и важничаешь? Да я плевать на твою
голову и на твою важность!
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из
того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце,
то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в
голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в
голове, — один из
тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты,
тем более он выиграет. Одет по моде.
Городничий. Не погуби! Теперь: не погуби! а прежде что? Я бы вас… (Махнув рукой.)Ну, да бог простит! полно! Я не памятозлобен; только теперь смотри держи ухо востро! Я выдаю дочку не за какого-нибудь простого дворянина: чтоб поздравление было… понимаешь? не
то, чтоб отбояриться каким-нибудь балычком или
головою сахару… Ну, ступай с богом!
Он ученая
голова — это видно, и сведений нахватал
тьму, но только объясняет с таким жаром, что не помнит себя.