Неточные совпадения
Дело сестричек (это было филантропическое, религиозно-патриотическое учреждение) пошло было прекрасно, но с этими господами ничего невозможно сделать, — прибавила графиня Лидия Ивановна с насмешливою покорностью
судьбе.
Дело идет о счастьи и о
судьбе Анны и ее детей.]
— Так, усыновила. Он теперь не Landau больше, а граф Беззубов. Но
дело не в том, а Лидия — я ее очень люблю, но у нее голова не на месте — разумеется, накинулась теперь на этого Landau, и без него ни у нее, ни у Алексея Александровича ничего не решается, и поэтому
судьба вашей сестры теперь в руках этого Landau, иначе графа Беззубова.
Так, Екатерина явилась на престоле оживить, возвеличить творение Петра; в Ее руке снова расцвел иссохший жезл Бессмертного, и священная Тень Его успокоилась в полях вечности; ибо без всякого суеверия можем думать, что великая душа и по разлуке с миром занимается
судьбою дел своих.
Это уже не были слезы злости, исступления. В душе Таси впервые промелькнуло раскаяние во всех её прежних выходках и капризах. Ее неудержимо потянуло домой — к доброй мамаше, к сестрице и брату, которых она столько раз огорчала. Ей припомнились все мамины заботы и ласки, припомнились и последние события, день маминого рождения, — решающий Тасину
судьбу день.
Неточные совпадения
И ношу твою облегчила
судьба, // Сопутница
дней славянина! // Еще ты в семействе раба, // Но мать уже вольного сына!..
Еще падет обвинение на автора со стороны так называемых патриотов, которые спокойно сидят себе по углам и занимаются совершенно посторонними
делами, накопляют себе капитальцы, устроивая
судьбу свою на счет других; но как только случится что-нибудь, по мненью их, оскорбительное для отечества, появится какая-нибудь книга, в которой скажется иногда горькая правда, они выбегут со всех углов, как пауки, увидевшие, что запуталась в паутину муха, и подымут вдруг крики: «Да хорошо ли выводить это на свет, провозглашать об этом?
Теперь можно бы заключить, что после таких бурь, испытаний, превратностей
судьбы и жизненного горя он удалится с оставшимися кровными десятью тысячонками в какое-нибудь мирное захолустье уездного городишка и там заклекнет [Заклекнуть — завянуть.] навеки в ситцевом халате у окна низенького домика, разбирая по воскресным
дням драку мужиков, возникшую пред окнами, или для освежения пройдясь в курятник пощупать лично курицу, назначенную в суп, и проведет таким образом нешумный, но в своем роде тоже небесполезный век.
Стихи на случай сохранились; // Я их имею; вот они: // «Куда, куда вы удалились, // Весны моей златые
дни? // Что
день грядущий мне готовит? // Его мой взор напрасно ловит, // В глубокой мгле таится он. // Нет нужды; прав
судьбы закон. // Паду ли я, стрелой пронзенный, // Иль мимо пролетит она, // Всё благо: бдения и сна // Приходит час определенный; // Благословен и
день забот, // Благословен и тьмы приход!
И я лишен того: для вас // Тащусь повсюду наудачу; // Мне дорог
день, мне дорог час: // А я в напрасной скуке трачу //
Судьбой отсчитанные
дни. // И так уж тягостны они. // Я знаю: век уж мой измерен; // Но чтоб продлилась жизнь моя, // Я утром должен быть уверен, // Что с вами
днем увижусь я…