—
Сто шесть, пожалуй, и больше наберется, — молвил Василий Петрович. — В нашей вотчине три ста душ, во Владимирской двести да в Рязанской с чем-то сотня. У барина, у покойника, дом богатейший был… Сады какие были, а в садах всякие древа и цветы заморские… Опять же ранжереи, псарня, лошади… Дворни видимо-невидимо — ста полтора. Широко́ жил, нечего сказать.
Неточные совпадения
—
Сто восемьдесят
шесть… семнадцать… — слышал он. — Войну мы ведем, младшее офицерье. Мы — впереди мужиков, которые ненавидят нас, дворянство, впереди рабочих, которых вы, интеллигенты, настраиваете против царя, дворян и бога…
Сто японских лодок тянули его; оставалось верст пять-шесть до места, как вдруг налетел шквал, развел волнение: все лодки бросили внезапно буксир и едва успели, и наши офицеры, провожавшие фрегат, тоже, укрыться по маленьким бухтам. Пустой, покинутый фрегат качало волнами с боку на бок…
Слепушкина была одна из самых бедных дворянок нашего захолустья. За ней числилось всего пятнадцать ревизских душ, всё дворовые, и не больше
ста десятин земли. Жила она в маленьком домике, комнат в
шесть, довольно ветхом; перед домом был разбит крошечный палисадник, сзади разведен довольно большой огород, по бокам стояли службы, тоже ветхие, в которых помещалось большинство дворовых.
— Натура
сто двадцать
шесть…
— Большим кораблям большое плавание, а мы около бережку будем ползать… Перед отъездом мы с попом Макаром молебствие отслужили угодникам бессребренникам. Как же, все по порядку. Тоже и мы понимаем, как и што следует: воздадите кесарево кесарю… да. Главная причина, Галактион Михеич, что жаль мелкие народы. Сейчас-то они вон
сто процентов платят, а у меня будут платить всего тридцать
шесть… Да там еще кланялись сколько, да еще отрабатывали благодарность, а тут на, получай, и только всего.