Сказал это Колесников и подумал, что не только он, а и вся ночь не верит в то, что
произошло на станции, и никогда не поверит. И никогда, даже в ту минуту, как под его рукой упал убитый энский губернатор, ни в другие, казалось, более тяжелые минуты не испытал Колесников такого ясного и простого чувства сердечной боли, как теперь, над сонною рекой, когда кричали лягушки. Позади чиркнула спичка, закуривал Еремей.
Неточные совпадения
9 июля он уехал, а 11 июля поутру
произошло недоумение в гостинице у
станции московской железной дороги, по случаю невставанья приезжего, а часа через два потом сцена
на Каменноостровской даче, теперь проницательный читатель уже не промахнется в отгадке того, кто ж это застрелился.
Стулья
на этот раз усиленно застучали. В зале
произошло общее движение. Дорожный телеграф дал знать, что поезд выехал с соседней
станции и через двадцать минут будет в Бежецке. В то же время в залу ворвалась кучка новых пассажиров. Поднялась обычная дорожная суета. Спешили брать билеты, закусывали, выпивали. Стыд — скрылся. Мы с Глумовым простились с Редедей и выбежали
на платформу. Как вдруг мой слух поразил разговор.
Последние минуты расставания были особенно тяжелы для нее. По обыкновению, прощание
происходило на первой от города
станции, куда собрались самые преданные, чтобы проводить в дальнейший путь добрейшего из помпадуров. Закусили, выпили, поплакали; советник Проходимцев даже до того обмочился слезами, что старый помпадур только махнул рукою и сказал:
На платформе раздался продолжительный звонок, возвещавший отход поезда с ближайшей
станции. Между инженерами
произошло смятение. Андрей Ильич наблюдал из своего угла с насмешкой
на губах, как одна и та же трусливая мысль мгновенно овладела этими двадцатью с лишком человеками, как их лица вдруг стали серьезными и озабоченными, руки невольным быстрым движением прошлись по пуговицам сюртуков, по галстукам и фуражкам, глаза обратились в сторону звонка. Скоро в зале никого не осталось.
Раз или два в месяц Янсон напивался, и
происходило это обычно в те дни, когда он отвозил хозяина
на большую железнодорожную
станцию, где был буфет.