Неточные совпадения
— Так! Но я требую соблюдения внешних условий приличия до тех пор, — голос его задрожал, — пока я
приму меры, обеспечивающие мою
честь, и сообщу их вам.
И потому я только предупреждаю вас, что наши отношения должны быть такие, какие они всегда были и что только в том случае, если вы компрометируете себя, я должен буду
принять меры, чтоб оградить свою
честь.
— Алексей Александрович! Я знаю вас за истинно великодушного человека, — сказала Бетси, остановившись в маленькой гостиной и особенно крепко пожимая ему еще раз руку. — Я посторонний человек, но я так люблю ее и уважаю вас, что я позволяю себе совет.
Примите его. Алексей Вронский есть олицетворенная
честь, и он уезжает в Ташкент.
— Что ж делать? Я не могла спать… Мысли мешали. При нем я никогда не
принимаю.
Почти никогда.
Но ему во всё это время было неловко и досадно, он сам не знал отчего: оттого ли, что ничего не выходило из каламбура: «было дело до Жида, и я дожида-лся», или от чего-нибудь другого. Когда же наконец Болгаринов с чрезвычайною учтивостью
принял его, очевидно торжествуя его унижением, и
почти отказал ему, Степан Аркадьич поторопился как можно скорее забыть это. И, теперь только вспомнив, покраснел.
В этом она больше нас виновата: она являлась, большею частью молча, в кругу патриархальной семьи, не
принимая почти никакого участия во всем происходившем и принося самым этим явный диссонанс в слаженный аккорд прочих лиц семейства.
Елена не стала с ним более разговаривать об этом происшествии и по наружности оставалась спокойной; но когда Елпидифор Мартыныч ушел от нее, то лицо Елены
приняло почти отчаянное выражение: до самой этой минуты гнев затемнял и скрывал перед умственными очами Елены всякое ясное воспоминание о князе, но тут он как живой ей представился, и она поняла, до какой степени князь любил ее, и к вящему ужасу своему сознала, что и сама еще любила его.
Неточные совпадения
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая
честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого
приняли… И батюшка будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на
почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он
принял без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не то, мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
Артемий Филиппович. Имел
честь сопровождать вас и
принимать лично во вверенных моему смотрению богоугодных заведениях.
Осип, слуга, таков, как обыкновенно бывают слуги несколько пожилых лет. Говорит сурьёзно, смотрит несколько вниз, резонер и любит себе самому читать нравоучения для своего барина. Голос его всегда
почти ровен, в разговоре с барином
принимает суровое, отрывистое и несколько даже грубое выражение. Он умнее своего барина и потому скорее догадывается, но не любит много говорить и молча плут. Костюм его — серый или синий поношенный сюртук.
«Бежали-бежали, — говорит летописец, — многие, ни до чего не добежав, венец
приняли; [Венец
принять — умереть мученической смертью.] многих изловили и заключили в узы; сии
почитали себя благополучными».